Сладкие разборки - Светлана Алешина Страница 27

— Значит, нам надо продолжать расследование.

— Я бы так сказал, — подтвердил Костя. — Я думаю, нам надо сейчас не паниковать по поводу угроз Анжелы, а подумать, какие выводы мы можем сделать из этого разговора.

— А выводы тут очень простые, — сказал вдруг молчавший до сих пор Володя. —Наша Анжелка — один из центров всей этой истории и знает если не все, то почти все. Это и ребенку ясно.

— Например, где найти бородавчатого. Или как зовут ее нового ухажера…

— Который скорее всего и является организатором и исполнителем всего этого преступления. Ты заметила, Ирина, — продолжал Володя, — Анжелка знает, что ты видела Игоря на разборке. Спрашиваете, откуда?

— Бородавчатый ей сказал, — ответила я. — Или ты думаешь…

Внезапно меня осенило. Все факты, до сих пор разрозненно плавающие в моем сознании, как крошки хлеба в молоке, вдруг выстроились в одну стройную, ясную как день, картину.

— Слушайте, ребята, — воскликнула я радостно, — ведь это может быть элементарно просто! Анжелка, жадная до денег, завела себе нового любовника. Очень солидного, обеспеченного, правда, бандита, но это ее не смущает. Вдвоем они решили избавиться от Димки Сучкова, который давно перестал удовлетворять ее потребности и к которому она относится презрительно. А чтобы скрыть следы преступления, они решили представить в качестве убийцы Игоря Горелова, выставив очень веский мотив преступления: конкуренция в бизнесе. А чтобы ни у кого не возникло сомнений в виновности Игоря, они устраивают эту мнимую разборку, в, которой якобы погибает Сучков, на самом деле убитый заранее, и в которой якобы принимает участие Игорь. На самом же деле он только сидит в машине. И разборку эту подгадывают аккуратно к тому моменту, когда я ехала в трамвае. И все делается так, чтобы я, будто бы случайно, а на самом деле вполне закономерно, оказалась свидетельницей этой разборки, увидела бы там Игоря и думала бы, что он и есть самый главный бандит. О чем я своевременно рассказала бы милиции, а затем и на суде. Ну, как версия? — спросила я, оглядывая ребят.

— Потрясающе, — сказал Володя, — у тебя не голова, а компьютер.

— Если вас, Ирина Анатольевна, — сказал Костя Шилов, — не дай бог, с телевидения все-таки выгонят, так мы все вместе детективное агентство откроем. Будем бешеные деньги зарабатывать. У вас голова просто фантастическая.

— Однако, — возразила я, польщенная, но и не теряя головы от сыплющихся на нее похвал, — мы забыли бородавчатого. Какова его роль во всей этой истории?

— Скорее всего прямого исполнителя, — предположил Костя.

— Он устроил эфир с Наташей Гореловой — это раз, — начала перечислять я. —Он выслеживал меня на телевидении — это два. Он подталкивал меня идти в милицию и все рассказать — это три.

Наверняка именно он звонил по телефону доверия в милицию. Насколько я знаю, при необходимости это можно доказать. Там же у них, в милиции, неплохая звукозаписывающая аппаратура стоит и эксперты по голосам работают.

— И наверное, он принимал непосредственное участие в разборке и убийстве Сучкова, — предположил Костя.

— Одним словом, этого бородавчатого надо хоть из-под земли достать, — сказал Володя. — Он все знает, он должен нам все рассказать.

— А где достать его, мы не знаем, — заметила я. — Я думала, через Анжелку получится, но я же не знала, что там так все повернется.

— Бородавчатый наверняка теперь на службе своего хозяина, нового ухажера Анжелки, — сказал Костя.

— Скорее всего, — согласилась я. —Только нам еще предстоит его вычислить. Завтра Пацевич будет в тюрьме разговаривать с Игорем. Если тот не знает нового ухажера Анжелы, то знает, от кого он все это слышал. Так по цепочке и доберемся до него.

— Но это все завтра, — сказал Костя Шилов. — А теперь куда едем? Домой?

Я задумалась.

— Нет, Костя, — сказала я наконец. —Давайте еще съездим на кондитерскую фабрику, посмотрим, с людьми поговорим.

— А зачем на кондитерскую? — не понял Володя.

— У Сучкова цех там, арендовано помещение, работают люди.

— Ну, в воскресенье там едва ли кто работает, — заметил Костя.

— Ну и что, — возразила я, — хотя бы посмотреть. Разве это очень трудно?

— Дa нет, нетрудно. — Костя пожал плечами.

— Понимаете, ребята, что я думаю. —Тут я стала высказывать мысли, бродившие у меня в голове с самого утра, едва только проснулась и открыла глаза:

— В пятницу днем, когда я уходила от Гореловых, я глянула на часы. Было начало третьего. Ну, скажем, четырнадцать десять. Затем минут пять шла по улице, когда мимо меня промчался Игорь на своей «Газели». Он сказал потом, что ему звонил Сучков, просил срочно приехать. И вот я думаю, пока открыть ворота, пока сесть за руль, пока выехать, пока доехать до меня, должно пройти минут пять-семь…

— Значит, звонили сразу после вашего ухода, — сказал Костя.

— Значит, в четырнадцать десять Сучков был еще жив, — констатировала я, и ребята со мной согласились.

— А разборка была в четырнадцать сорок, — сказал Костя, — и в это время Сучков был уже мертв.

Я задумалась.

— Нет, Костя, — сказала я, — Сучков был мертв гораздо раньше. Игорь рассказывал, что тело выкинули из багажника «Ауди» и тут же уехали. А как Сучкова убивали, он не видел. Иначе бы он это сказал.

— А он не сказал? — спросил Костя.

— Нет, он сказал, что ему перегородили дорогу, вытащили из машины, посадили в «Ауди», потом ждали, пока я сяду в трамвай и поеду. А как позвонили, что я уже еду в трамвае, то они двинулись на разборку.

Костя с сомнением покачал головой.

— Нет, так не пойдет, Ирина Анатольевна! — сказал он. — Надо совершенно точно знать, был ли во время похищения Игоря Горелова Сучков еще жив или уже мертв. Иначе всем нашим соображениям и расчетам грош цена.

— Ну, подходя строго научно, — промолвил Володя, мой ученый супруг, — со стопроцентной достоверностью мы установить это никак не сможем. Совершенно точно мы можем только сказать, видел ли Игорь Горелов, как убивают Сучкова, или нет.

— А это может спросить у него только адвокат Пацевич, — сказал Костя, — да и то только завтра, если у него запланирована с ним встреча на завтра.

— Вот что, ребята! — почувствовала я, что Володькины мудрствования заронили сомнения в мою душу. — Давайте-ка Пацевичу позвоним и все спросим! Может быть, то, о чем мы тут с вами гадаем, давно уже спрошено и занесено в протокол…

— Ну так какие проблемы? — сказал Костя вальяжно. — Вот телефон, пожалуйста, звоните! — И он со своего места протянул мне трубку автомобильного радиотелефона.

Голос Пацевича на этот раз я узнала сразу, однако опять была шокирована его звучанием: иллюзия, что разговариваешь с глубоким стариком, была совершеннейшая.