Убийство к ужину - Михаэль Кобр Страница 26

Проходя мимо дежурной части, он попросил коллег проводить к нему наверх «свидетельниц», как только те прибудут, и начал свое восхождение по пустынным пролетам и коридорам.

Штробля он обнаружил на своем этаже возле ксерокса. Тот уже не таким заспанным голосом, как по телефону, объявил начальнику, что полчаса назад звонила Юлия Вагнер и извинилась за сестру: та, мол, гостит сейчас у приятелей на Боденском озере, а вечером прямо оттуда уезжает к себе в Италию.

— Она спросила, можно ли ей прийти одной…

Клуфтингера насмешило виноватое выражение на его щетинистом лице. Видно, сегодня парень не счел нужным, а может, не успел чисто выбриться.

— Ну и?..

— Я сказал, что можно. Неправильно?

— Да все правильно, не переживай!

Комиссар хлопнул его по плечу, и оба прошли в кабинет. Вскоре в дверь постучали. Полицейский в форме привел Юлию Вагнер.

Юлия и сегодня предпочла надеть строгий костюм. Как только она присела к письменному столу, Клуфтингер, не тратя времени на политесы, выложил перед ней альбомы.

— Посмотрите. Может быть, что-то бросится вам в глаза.

Она бегло пролистала два из них.

— Это наши семейные фотографии, я прекрасно их знаю. Что в них необычного? Все в порядке, как я вижу, пустых мест нет…

— Вы невнимательны, фрау Вагнер. Отсутствует альбом за годы с 1970-го по 1986-й. Есть ли у вас этому объяснение? В квартире вашего отца его не обнаружили, хотя на книжных полках царит идеальный порядок. Раз уж вам хорошо известны эти альбомы, возможно, вы поделитесь с нами, какого плана фотографии содержались в пропавшем?

— Ну, наизусть все я, конечно, не помню, но думаю, ничего для вас интересного. Все тот же хлам, что и в этих альбомах: наши детские фотографии, фото с разных мест, где мы отдыхали, какие-то семейные праздники. Ничего эпохального. В те годы мы каждое лето ездили отдыхать с семейством Лутценбергов, и в основном отец фотографировал нас.

— Как полагаете, у кого-то была причина похитить эти фотографии?

Юлия откровенно рассмеялась:

— Возможно, у нас с сестрой, чтобы никто не мог нас шантажировать голыми попами на фото, где мы барахтаемся в лягушатнике с соседскими мальчишками. Может быть, еще у матери и у фрау Лутценберг, чтобы стереть всяческую память о тех дурацких прическах, которые они тогда носили. Господин комиссар, ну кому могли понадобиться скучные семейные фотографии?

— Я надеялся, вы нам что-то подскажете. Ладно, перейдем к другому фрау Вагнер. Та семья, которую вы упомянули, родители были дружны с ними?

— Лутценберги? Тогда — да. Их сын — нашего возраста, а господин Лутценберг и наш отец были друзьями еще со студенческой скамьи. Потом подружились и их жены. Всем было хорошо в отпуске: наши матери нашли друг в друге компаньонку для шопинга, отцы — партнера для тенниса, а мы, дети, — приятелей для игр.

— Лутценберги присутствовали на похоронах? — спросил Клуфтингер, зацепившись за призрачную пока ниточку, хотя и сам не понимал, куда она может вывести, просто следуя интуиции.

— Нет, насколько могу судить. Впрочем, нечего было и ожидать, ведь их контакты давно прервались. Даже если бы кто-то из Лутценбергов встретился мне на улице, через столько лет я бы никого не узнала.

— То есть контакты вашего отца с его лучшим другом просто затухли?

— Нет, все было иначе. Между ними точно черная кошка пробежала. Они страшно поругались, а после этого мы с Лутценбергами уже не общались. Мне кажется, ссора вышла на профессиональной почве, ведь отец работал с Лутценбергом в одном исследовательском отделе. Во всяком случае, тот определенно завидовал успеху отца. У него-то карьера складывалась не так удачно. Наверное, такой успешный специалист, как мой отец, уже не хотел иметь ничего общего с этим неудачником.

— А откуда вам известно, что возникли какие-то профессиональные проблемы? Контактов-то между вашими семьями уже не существовало.

— Отец узнал от их общих знакомых, будто Лутценберг вступил во владение какой-то сыроварней в Западном Альгое. Дело хорошее, но не его уровня. Дипломированный биохимик с классными научными разработками и вдруг — простой сыровар? Нет уж, даже не говорите!

Клуфтингер проявил живой интерес.

— А вам известен нынешний адрес Лутценберга?

— К сожалению, нет. Я уже сказала, отец получал информацию из третьих рук. Впрочем, если вам поможет, я знаю, где расположена та сыроварня. Название оказалось таким дурацким, что я его даже запомнила. Бёзершайдэгг или нечто в этом роде. Недалеко от Линденберга.

Клуфтингер сделал стойку. Возможно, этот Лутценберг будет им полезен.

Он попрощался с Юлией Вагнер, даже проводил ее до двери, не преминув, однако, напомнить, чтобы она не выпадала из поля зрения, поскольку может еще понадобиться, а потом повернулся к Штроблю, который 150 время всего разговора тихо сидел в кресле, но все мотал на ус.

— Ну и что скажешь? — поинтересовался он у коллеги.

— Сказать нечего, но опросить этого Лутценберга не мешало бы. А эту сыроварню я знаю. Местечко называется Бёзершайдэгг, выше Шайдэгга. Жена там покупала сыр, когда вернулась из Швейцарии. Знаешь, они там делают даже пармезан.

Только от одного звука этого слова Клуфтингер содрогнулся и закатил глаза.

— Ладно, завтра прокатимся туда, — закончил он. — Все лучше, чем сложа руки ожидать результатов розыска.

Он отпустил подчиненного, закрыл окна в кабинете и заспешил к своему авто. В конце концов, дома ждала жена, и определенно не в лучшем настроении. Он же в противовес ей чувствовал себя после разговора с дочкой Вахтера окрыленным и даже забыл разогреть мотор своего старенького комби, естественно, тот выдал ему полный кошачий квартет и клубы черного дыма. Но Клуфтингер и это принял с благосклонной улыбкой.

Вырулив со стоянки на дорогу, он вспомнил свои утренние размышления, и в его голове зародилась безумная идея, как обставить свое возвращение к покинутой половинке наилучшим образом. Для ее воплощения он даже сделал изрядный крюк к одному из тех торговых комплексов на заправке, которые в последнее время выросли на окраине города, как грибы. Он выбрал розу, упакованную в фольгу, за четыре с половиной евро — дороговато, конечно, но сегодня он готов был потратиться. На кассе перед ним молодой человек в тренировочном костюме из парашютного шелка расплачивался за плейер и две пачки «Мальборо». Интересно было бы узнать подноготную такой покупки. Может, парень заскочил купить сигарет, а уже на месте соблазнился на дорогую игрушку. «Мир сходит с ума», — улыбнулся Клуфтингер самому себе и весело зашагал к машине.

Он чертовски радовался своей идее с розой, жена непременно восхитится его подвигом: найти в воскресенье свежие розы! Ну разве можно продолжать злиться после такого знака внимания? В Альтусриде он свернул на тихую улочку, где стоял их дом, заглушил мотор и с гордо-благодушным выражением на лице откинул голову на подголовник.