Принцесса разыскивает горошину - Елена Яковлева Страница 26

Я подумала, что, может, так оно и к лучшему. По крайней мере, вселяет некоторую уверенность, что он не маньяк, которым, насколько я могу судить по тем же американским триллерам, свойственно стремление к уединению. Как и поэтам, между прочим. И прочим творческим натурам. Кстати, а вы не находите такое совпадение несколько подозрительным?

— Так… Здесь спальня, здесь гостиная, здесь кабинет. — Димыч на правах гостеприимного хозяина устроил мне бесплатную экскурсию по своим апартаментам. — Здесь кухня, здесь ванная… Но воды все равно нет, отключили. Зато есть свет. А за водой можно ходить на автомойку, во дворе. Если надо, скажешь Йорику, он мигом слетает. Он мужик безотказный.

— Просторно, — заметила я, окидывая взором высоченные потолки с неплохо сохранившейся лепниной, голые стены и мебеля, состоящие из старой тахты, массивного двухтумбового стола и трех табуреток.

— Бывшая профессорская квартира, — похвастался Димыч.

— Но бедно, — добавила я язвительно, — фондюшницы и той нет.

— А на кой она мне? — спокойно отозвался Димыч, оказавшийся на редкость подкованным малым. — Хватит того, что она есть у моей сеструхи.

После таких откровений я не смогла скрыть своего изумления:

— Выходит, сестра у тебя женщина просвещенная, а ты — заурядный бомж?

— Какой же я бомж? — возразил Димыч, с размаху шлепнувшись на тахту. — Вон у меня какая кубатура?

— Да, кубатура хоть куда! — согласилась я, мысленно прикинув, что, если бывшие профессорские площади как следует отделать, Лили с Маоистом в своем элитном гадюшнике удавятся от зависти. — Только дом ведь идет под снос, насколько я понимаю?

— Не под снос, а под реконструкцию, — назидательно покачал указательным пальцем Димыч. — Одна богатая сволочь отселила жильцов в Южное Бутово. Ну, с намерением забацать в данном особнячке полный европейский ремонт. Да неувязочка получилась. Домик-то, того, государством охраняется, как городская усадьба конца восемнадцатого тире начала девятнадцатого века. Его даже французы не сожгли, хотя и намеревались. Буквально в последнюю минуту передумали.

— И что? Теперь европейского ремонта не будет? — Я прониклась участием к пыльной лепнине под потолком.

— Да все будет, — отмахнулся Димыч, — только не сразу, а постепенно. Просто взяток больше давать придется. Но ничего, не обеднеет. А пока суд да дело, здесь можно очень даже нехило проживать. — Димыч широко улыбнулся, закинул ногу на ногу и осведомился у меня: — Ну так что, нравится?

— Во всяком случае получше, чем на Курском вокзале, — признала я. Причем со знанием дела, потому что, если вы еще не забыли, то первую свою московскую ночь я именно там и провела.

— Какое сравнение! — фыркнул Димыч, но не обиделся.

— Хорошо. — Я прошлась к окну, на котором красовался еще один из немногочисленных атрибутов оседлой жизни — стереомагнитола — и обратно. — А спать-то я где буду? На полу, что ли?

— Зачем на полу? Здесь. — Димыч шлепнул ладонью по тахте, на которой вольготно полулежал.

— С тобой? — ужаснулась я. — Нет, так мы не договаривались. Уж лучше на вокзал.

— Размечталась! — хмыкнул Димыч. — Я притащу от Йорика раскладушку. Он у меня ее брал на время. К нему недавно гости из деревни приезжали.

Да, неплохо они здесь устроились, ничего не скажешь. Даже гостей принимают. Просто размеренная жизнь мирных квартиронанимателей, тех, что заплатили налоги и спят спокойно.

— Есть хочешь? — поинтересовался меж тем Димыч.

— Спасибо, я завтракала, — вежливо поблагодарила я.

— Ну и хорошо, — одобрил Димыч, — а то у меня ничего нет. Я здесь вообще-то не ем. В городе питаюсь. Иногда в «Макдоналдсе», иногда в пельменной, тут, за углом. А сейчас, если ты не против, немного покемарю, а то что-то не выспался. — И тут же отрубился, успев предварительно сказать мне, чтобы я располагалась как дома.

Я расположилась. На одном из трех табуретов. А сумку с захваченными из Чугуновска пожитками расположила у себя на коленях. Посидела в таком положении минут пятнадцать, после чего расположила ее на соседнем табурете.

В этот момент в кармане у Димыча зазвонил мобильник. Если я ничего не путаю, то его позывные сильно напоминали похоронный марш Шопена, но по большому счету меня даже поразило не это, а сам факт наличия сотового телефона у фактического бомжа. Телефона, которого нет и никогда не было у меня, несмотря на наличие собственной квартиры с видом на помойку и мужа — подпольного миллионера.

— Да, — не открывая глаз, он приложил трубку к уху. — Точно? Ага. Сейчас буду. — Открыл глаза и посмотрел на меня. — Ну как, устроилась?

— И очень комфортабельно, — успокоила я его.

— Тогда я отъеду. Ненадолго, — сообщил он, — если что, обращайся к Йорику, — и был таков.

Оставшись в одиночестве, я еще раз обошла бывшую профессорскую квартиру. Выглянула в окно, выходящее во двор, и увидела Йорика, топающего к дому с пластмассовой канистрой. Наверное, разжился водой на автомойке. Йорик тоже меня заметил и застенчиво улыбнулся. Я решила, что он на редкость приветливый туземец. А еще, что прозвище Йорик ему здорово подходит, поскольку его маленькая лысая голова и впрямь смахивает на череп. Только не страшный, а добродушный.

Потом, не зная, чем себя занять до возвращения Димыча, я от нечего делать оглядела двухтумбовый стол, наверняка брошенный выселенным в Южное Бутово профессором. Стол был массивный, из натуральной древесины и, наверное, простоял в квартире добрую сотню лет, прежде чем перешел в наследство Димычу. Я даже ящики по очереди выдвинула, кроме одного, запертого, но они оказались абсолютно пустыми.

Еще немного покружив по квартире, я вспомнила о стереомагнитоле, стоящей в «гостиной» на окне. Послушала сводку погоды, а потом, заметив внутри кассету, включила магнитофон. И тут же напоролась на заунывную песнь Власты. Про сердце, безжалостно раздавленное колесом «Мерседеса».

— Вижу, не скучаешь?

Это Димыч вернулся. И действительно быстро, как обещал.

— А тебе что, нравится такая музыка? — Я кивнула на магнитофон.

— Вообще-то нет, — почесал затылок Димыч. — Но это вроде как память. Она мне сама ее подарила. Ну, кассету.

— Кто подарил?

— Ну она, Власта.

— Шутишь? — Я не знала, верить ему или нет. — Она же того, наложила на себя руки…

— Так она еще до того подарила, — вздохнул Димыч и выключил магнитофон.

— А зачем? — спросила я, не очень-то понимая, что общего может быть между модной певичкой и этим парнем, который словно только для того и возник в моей жизни, чтобы все время удивлять.

— По-дружески, — ответил Димыч. — Мы же сто лет друг друга знали, считай, как родня. Жили рядом, в детском саду на одном горшке сидели, только по очереди. И в одну школу ходили. Сначала. А потом меня перевели в другую.