Злые куклы - Елена Юрская Страница 26

Она проснулась оттого, что в спальню вполз страх. Сначала, играючи, тронул пятки, потом быстро пробежал по спине и вонзился в голову длинной тонкой иглой. Она проснулась и долго-долго лежала с закрытыми, глазами, стараясь понять, откуда… Откуда идет волна липкого мерзкого пота и почему так холодеют пальцы.

Сердце стучало громко и ритмично, заглушая привычный стрекот часов. Получалось, она слышала только свое сердце, только то, что обрывалось внутри.

А еще шорохи, звуки, которым не было объяснения. У нее был собственный каталог шумов — вот капнула вода, вот скрипнул диван, беспокойно вздохнул супруг, причмокнула губами Лялька, соседи включили утюг в розетку… Да, она слышала и это… Она слышала все. Понятная спокойная жизнь большого дома — некрасивого, нефотогеничного, слишком похожего на многие другие.

Но что это? Сердце подпрыгнуло и гулко ударилось о кровать. Этот странный протяжный скрип… Если бы в доме жила собака, если бы она согласилась на кошку, если бы читала Стивена Кинга… Но нет. Она отчетливо слышала звук, не поддающийся объяснению и не описанный в ее каталоге.

— Там кто-то ходит? — прошептала она, трогая мужа за плечо.

— А? Что? — Он встрепенулся и приподнялся на локте. — Что ты хочешь? — спросил он хмуро.

— Там кто-то есть? — Она прижалась к его спине и постаралась дышать чуть ровнее.

— Совесть твоя там ходит. Подружилась с привидением, и теперь они вместе тебя изводят. Когда-то она должна просыпаться, жалко только, что вы с ней пробуждаетесь в разное время.

Кирилл лег на спину и мечтательно поглядел на потолок. Сон куда-то ушел. А что, если?.. А что, если они догадаются? А что, если они уже догадались и теперь ищут доказательства? Впрочем…

— Дура, — раздраженно сказал Кирилл и, распрощавшись с остатками спокойствия, пружинисто спрыгнул с супружеского ложа. — Дура, — еще раз повторил он, наткнувшись на икебану из арабских цветов, багульника и пятилетнего кактуса. — Можно не держать эту дрянь возле кровати?

Даша осторожно открыла глаза и недоверчиво посмотрела на пол.

— Я сейчас умру, — тихо прошептала она.

— Ты только обещаешь, — бросил Кирилл, вынимая из пятки редкий экземпляр шипа.

— Нет, точно. Он там не стоял. Я убирала. Я помню. Здесь кто-то был, — вдруг взвизгнула она. — Это твоя сумасшедшая дочь! Это она! Давай спросим!

— Заткнись! — Кирилл нервно повел плечами. Неужели все так просто — Лялечка снова взялась за старое? Дочь терпеть не могла Дашку. Даже своим скудным умишком она умудрилась найти брешь в ее здоровом оптимистичном мировосприятии: вещи, попавшие не на свое место, вызывали у Даши приступы бешенства, плавно переходящие в нудные длительные депрессии. Кстати, от этого тоже можно лечиться. Но две психопатки в одном доме? Нет, Глебов не потянет.

Можно даже не заикаться. Кирилл чуть успокоился.

— Даш, девочка просто шалит. Она, наверное, ходит во сне. А ты испугалась. Давай спать. — Кирилл подошел к трюмо и выдвинул нижний ящик. Все, что должно было лежать в нем, осталось на месте. Пожалуй, теперь это стоит сжечь. Он легко натянул шорты и нырнул между узкими швами в футболку. — Черт, включи свет, ни хрена не видно.

— Ты будешь спать одетым? — обиделась жена.

— Нет, мне надо пройтись. Я сам закрою… Зажечь тебе свет?

Даша не ответила. Она опять почувствовала, что боится. И не вот этих — привычных, постоянных отлучек мужа, а того, что сидит у нее внутри. Даша не верила, что Лялька взялась за старое. Нет. Даша прислушалась к тишине и посмотрела на свои руки. Нет. Нельзя. Нельзя, чтобы это случилось именно с ней. И именно теперь. Если племянник Костик — когда же он только приедет? — сможет окрутить эту чертову дуру, то это уже почти гарантия. Хотя Глебов — надежнее. Только вряд ли он возьмет ее в подруги жизни, если узнает. Сердце снова застучало громче часов. Часы? Вот именно! Даша перестала дышать, но противный мотор никак не хотел заглохнуть. Она прислушивалась изо всех сил, но надежного спокойного «тик-так» не услышала. Она готова была дать голову на отсечение, что в спальне не было будильника. И если бы ей не было так страшно, она непременно прошлась бы по квартире, поискала его, если бы ей только не было так страшно.

— Кирилл, — на всякий случай прошептала она, стараясь не шевелиться. — Кирилл, кто-то у нас есть. Есть. Есть! — Даша примерзла к холодной шелковой простыне и не могла пошевелиться. Утро? Скоро ли утро?

Кирилл выскочил во двор и, сделав несколько приседаний, задумался. А чего это он, собственно? Что случилось? Кто? Кто может заподозрить его, во всех отношениях замечательного, в чем-то паскудном? Да, он любил женщин. Но практически на всех своих возлюбленных он женился и только с одной имел долгую внебрачную связь. Однако и это еще нужно доказать. И все же небольшой набор полуцветной бумаги жег ему руки. Избавиться. А там, в сейфе, — пусть. Там — дела Афины. Здесь — только его. Так отречемся от старого мира? Кирилл повертел головой и подумал, что просто выбросить ненадежно. При теперешнем усердии бомжей его тайны могут украсить стены подвалов, а кому это надо?

Значит, сжечь? Костер… Но с другой стороны, ведь это все могло бы пригодиться… Ах как могло бы. Жаль, что поздно. Кирилл поднял голову и обнаружил, что небо над ним стремительно светлеет. Через некоторое время народ начнет просыпаться и потянется на пробежки, с собаками — на прогулки.

— Привет. Не спится? — раздался почти знакомый голос из кустов.

— Что? — Кирилл подпрыгнул на месте. — Кто здесь? А?

Кирилл от неожиданности выпустил из рук то, что вынес из дома, и про себя выругался. Неприятный холодок тронул спину, сковал мышцы. Мамочки родные, маньяк, что ли? Ветки кустов жутковато подрагивали. Кто-то там ворочался. Ну надо же так влипнуть!