Лето быстрых перемен - Николай Рябов Страница 26

– Валентина Ивановна, неужели он больше не писал?

– Ни разу! – она печально покачала головой.

– Хотя бы адрес указал?

– Главпочтамт, до востребования – вот какой у него теперь адрес!

По раздраженному голосу старушки я понял, что она уже вполне оправилась от переживаний и, скорее всего, близка к своему обычному состоянию.

– Пробовали его искать?

Валентина Ивановна невесело усмехнулась:

– Проще лешего поймать в лесу!

– А письмо сохранилось?

– Даже искать не буду! – отрезала старуха, и было понятно, что спорить с ней совершенно бесполезно.

В любом случае, следовало выудить из неё, как можно больше сведений о Ковалёве.

– У Игоря здесь остались друзья?

– У него нынче все друзья в Москве! – насмешливый тон собеседницы не оставлял мне особой надежды.

– Может, подскажете, как зовут брата, к которому он уехал?

Женщина ещё раз внимательно посмотрела на меня, а затем, буркнув что-то маловразумительное, захлопнула дверь на замок.

Я рискнул вновь постучать в дверь минут через десять, когда дальнейшее ожидание уже теряло всякий смысл.

Старуха открыла через три минуты и, ни слова не говоря, сунула мне мятую черно-белую фотокарточку.

На снимке я увидел двух улыбчивых пацанов, стоящих в обнимку на фоне кремлёвского Царь-колокола. На оборотной стороне фотографии можно было прочитать несколько строчек, написанных старательной детской рукой: «Я и мой брат Вадик Каперский в Москве. Июль 1977 года».

– Наш Игорь слева, – подсказала Валентина Ивановна, но я уже и сам разобрался, кто где.

Фамилия Каперского сразу показалась знакомой. Причем, готов был поклясться, что слышал её относительно недавно – год или полтора назад. Но вот в связи с чем, этого, увы, я сейчас никак не мог вспомнить – слишком много имен приходится пропускать через память, а она, как назло, даёт сбои в самый неподходящий момент!

– Можете забрать карточку, – предложила старуха напоследок и, не дослушав слова благодарности, окончательно захлопнула дверь.

– Валентина Ивановна! – я максимально приблизился к двери и повысил голос, чтобы быть услышанным.

– Ну, что ещё? – донеслось из-за драного дерматина.

– Обратитесь в милицию! Вы должны его найти!

– Зачем?!

– Игорь наверняка сможет вам помочь! – заявил я, будучи не вполне уверенным в том, что беглый Ковалёв когда-нибудь устыдится своего поведения и станет помогать одинокой престарелой тётке.

Она ничего не ответила и, подождав у двери ещё с минуту, я спрятал фотографию в карман, и направился к лестнице.

Уже на улице я вспомнил про Илларионовича, о котором мне сегодня говорила Бережная. Ирина знала лишь то, что старик жил в одном из соседних подъездов – то ли во втором, то ли в четвёртом.

Недолго думая, я свернул направо.

На лавочке рядом со вторым подъездом сидели две бабули в вязаных кофтах и длинных юбках из плотной синей материи. Рядом с ними пристроилась девушка с коляской, в которой лениво покрикивал розовощекий младенец. В отличие от бабуль, для которых тень от дома, вероятно, представляла определённую угрозу, молоденькая мамаша была одета в короткое лёгкое платьице, выгодно подчёркивающее её привлекательные формы.

Я поздоровался и все присутствующие, за исключением младенца, вежливо кивнули в ответ.

– Не подскажете, как найти Илларионовича? К сожалению, не знаю его имени.

– Он Анатолий! – уверенно заявила левая бабуля.

– Конечно! Анатолий Илларионович, – согласилась с ней правая.

– Восьмой этаж, девяносто седьмая квартира, – вновь раскрыла рот первая старушенция.

– С лестницы это будет ближняя дверь налево! – дополнила другая.

– Анатолия Илларионовича нет в городе уже две недели, – вдруг подключилась к нашему разговору девушка с коляской и затем пояснила, на всякий случай. – Мы тоже живём на восьмом этаже.

Обе бабули посмотрели в сторону девушки так, будто о соседе с восьмого этажа вдруг начала рассказывать не она, а её малыш. Вероятно, старушкам и в голову не могло прийти, что носителем каких-либо сведений, кроме них, здесь может быть кто-то ещё.

– Он не сказал, когда приедет? – спросил я у молодой мамаши.

Та отрицательно покрутила головой.

– Мама говорила, он гостит у сестры в Подмосковье, – сказала она и, услышав недовольное кряхтение своего карапуза, сунула тому в рот соску с бутылочкой.

– Наш Илларионыч – лучший шахматный тренер в городе! – заявила правая старушка, явно стремясь взять реванш за обидную потерю инициативы.

– Пацанов тренирует! – добавила её подруга. – Правда, за последний год немного сдал…

– Точно, – вздохнула первая старушка. – Все-таки, семьдесят третий годок пошёл.

Глядя на бабулек, мне показалось, что их разговорный пинг-понг может продолжаться бесконечно. Правда, в отличие от них, я не располагал лишним временем, а потому, сердечно поблагодарив всю троицу за проявленное внимание, поспешил удалиться прочь.

Когда я снова сел в машину, на часах было семнадцать сорок две.

«Самое время позвонить Иващенко», – подумал я и достал телефон.

Артём Александрович, как всегда, был предельно конкретен.

– По вашему Ковалёву в нашей базе почти ничего. Под судом и следствием не состоял. В марте девяносто пятого выписался из новоградской квартиры родственников по улице Освободителей, 14, в связи с переездом на новое место жительства…

– Куда он переехал?

– Москва, Днепропетровская сорок четыре, корпус два, квартира восемнадцать, – как по писаному отчеканил опер.

Я попросил Артёма повторить столичный адрес Ковалёва и затем быстро записал его в блокнот.

– Больше ничего?

– По Ковалёву всё, – подтвердил мой информатор.

– А как с военкоматом?

В трубке раздался довольный смешок.

– Без проблем! Майор предупреждён и готов встретиться в любое подходящее время, – не без гордости, сообщил Иващенко.

– Даже сегодня?!

– Попробуйте ему позвонить, – предложил Артём Александрович. – Пельшин иногда засиживается на работе.

Это был дельный совет, и я поблагодарил Иващенко за помощь:

– Я у вас в должниках!

В ответ из трубки послышался хохот:

– Не больше, чем я!

Судя по всему, Артём Александрович сполна оценил мою щедрость и впредь был готов к активному сотрудничеству!

Как и предполагал Иващенко, мой телефонный звонок застал Пельшина на рабочем месте.