«К» - значит кара - Сью Графтон Страница 26

– Предупреждал, что он исчезнет?

– Ну, намекал на это. То есть он никогда не говорил этого прямо. Обычно это бывали фразы, которые можно понимать как угодно. Однажды в марте, недель за шесть или семь до своего отплытия, он подошел ко мне и говорит: "Карл, дружище, я завязываю. В конечном счете все дерьмо повесят на нас. Я не могу больше всего этого выносить. Хватит". Или что-то в этом роде. Я считал, что он таким образом просто выговаривался. Понимал, что у нас были серьезные трудности, но ведь они случались и раньше, и нам всегда удавалось с ними справляться. Я решил, что это просто еще один трудный момент, так сказать, сцена ужасов в "Шоу Карла и Венделла". А потом узнаю, что его яхта обнаружена пустой в океане. Сейчас уже, задним числом, начинаешь думать... что он имел тогда в виду, сказав "я завязываю" – что он собирался покончить с собой или же смыться?

– Но вам-то и в том, и в другом случае пришлось бы несладко?

– Да, разумеется. Первым делом они начали тогда проверять всю бухгалтерию. Наверное, я бы мог исчезнуть, бросив все и уехав, в чем был, но я просто не видел в этом никакого смысла. Да и ехать мне было некуда. И денег у меня не было ни цента, так что пришлось расхлебывать все до конца. К сожалению, я не имел ни малейшего представления о том, что Джаффе на самом деле натворил.

– Это действительно было мошенничество?

– О, да, несомненно. И крупное. Со временем выяснились все подробности. Он брал деньги из средств компании до тех пор, пока вообще ничего не осталось. В письме, которое он оставил, Венделл утверждал, будто возвращал все, что брал, до последнего цента, но никакого подтверждения этому я не видел. А что я знал? К тому времени, когда я понял, что дело настолько плохо, предпринять уже ничего нельзя было. Я не смог компенсировать даже свои собственные, личные потери. – Он помолчал немного, потом пожал плечами. – Что я могу сказать? После того, как Венделла не стало, я, как цыпленок, остался один всем на растерзание. Я потерял все. Признал себя виновным и отсидел в тюрьме, просто чтобы покончить с этим делом. А теперь вы мне сообщаете, что он жив. Хороши шуточки.

– Вам сейчас очень горько?

– Разумеется. – Эккерт оперся одной рукой на банкетку, а другой задумчиво потер лоб. – Теперь-то я вижу, почему он тогда решил завязать. Вначале я не понимал всех масштабов его предательства. Мне было жаль и Дану, и ее ребят, но раз человек умер, чем же тут поможешь. – Он пожал плечами, потом улыбнулся и удрученно, и одновременно как-то неожиданно энергично: – Ну да ладно. Дело это прошлое, надо жить дальше.

– Очень благородно с вашей стороны.

Он беззаботно махнул рукой и взглянул на часы.

– Пожалуй, на сегодня хватит. У меня завтра ровно в семь утра деловой завтрак. Надо выспаться. Вас проводить?

Я отставила пустую кружку и поднялась.

– Сама найду. Тут ведь до ворот прямая дорога. – Я протянула ему руку, и мы попрощались. – Спасибо, что уделили мне время. Возможно, мне придется еще к вам обратиться. Вы мою карточку пока не потеряли?

Он вытащил визитку за уголок из кармана рубашки, продемонстрировав, что карточка при нем.

– Если Венделл объявится, вы не могли бы дать мне знать?

– Безусловно, – ответил он.

Я поднялась по трапу, пригнулась, выходя в дверь, и оказалась на палубе. Спиной я непрерывно ощущала, что Эккерт смотрит мне вслед с улыбкой человека, глубоко погруженного в свои собственные мысли. Странно, но только теперь у меня возникло ощущение, что реакция Даны на мое появление была более естественной и искренней.