Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель - Мэри Стюарт Страница 25

Но нет, был еще какой-то легкий звук, именно он разбудил ее. Тихий и отчетливый стук, прорезавший тишину комнаты.

Дверь… Как будто дверь закрылась с тихим стуком.

Она села на кровати и, напрягая зрение, всмотрелась в темноту. Вещи постепенно приобрели свои очертания, и она увидела, что кровать Селесты пуста, а из-под стула исчезли сандалии. Порывшись в сумочке, Дженнифер выудила коробок, с третьей попытки умудрилась зажечь спичку и при свете ее дрожащего огонька окинула взглядом комнату. Да, сандалии исчезли, и черный плащ тоже… Конечно, Селеста могла просто выйти ненадолго по вполне естественной надобности, а в коридоре прохладно. Нельзя, уговаривала она себя, во всем видеть тайные мотивы.

Спичка догорела, но то, что она увидела в последнем отблеске огня, заставило ее вновь схватиться за коробок. Что же это? Да, так и есть: ночная рубашка Селесты свешивалась с кровати. Дженнифер осторожно, стараясь не погасить спичку, выскользнула из постели и направилась к комоду, в который Селеста вечером убрала свою одежду. Она выдвинула ящик. Пусто.

Вторая спичка погасла, когда Дженни подошла к подсвечнику. Она стояла в полной темноте и быстро прикидывала варианты. Селеста могла пойти к кому-то в монастыре, скажем в комнату доньи Франциски или, возможно, в церковь. Но стала бы она одеваться для этого? Плащ ведь был достаточно теплый. А что, если она вышла из монастыря… Дженнифер на ощупь подошла к окну и выглянула в сад. Темные очертания гор и лесистых склонов туманно и грозно вырисовывались в обманном свете луны, сосны поблескивали каплями дождя, низкие облака проносились, отбрасывая рваные тени. И тут она заметила длинную черную тень, целенаправленно пересекавшую сад. Она промелькнула мимо яблонь, метнулась в калитку и исчезла в кромешной тьме за стеной кладбища. Дженнифер высунулась из окна и в момент внезапного затишья услышала, как щелкнула задвижка. Это открылась дверь во внешней стене.

Дженни начала действовать чисто машинально – даже позже она не могла объяснить себе, почему приняла именно такое решение. Быстро одевшись, она накинула плащ и уже через несколько минут оказалась у той же стены. Ветер раздувал полы плаща. Она мысленно выругала себя за глупость. Разумеется, Селесты и след простыл – ведь на ее стороне темнота и преимущество во времени. Да разве удастся выяснить что-нибудь – что именно, она и сама толком не знала. Разве что-то разглядишь в такую темень?

Невероятно, но вдруг в отдалении ей померещилось какое-то движение, когда быстро несущиеся в небе тучи на миг поредели. Да, действительно, впереди, ярдах в семидесяти, маячила черная фигура. Она шла против ветра, и плащ за спиной надулся, как парус.

Благодарная теперь и шуму ветра, и темноте ночи, Дженнифер устремилась в погоню.

Ветер был не сильный, но иногда налетали такие порывы, что дух захватывало и трудно было удержать равновесие на каменистой тропе. Селеста скорым шагом поднималась по склону прямо в лес, и вскоре обе они уже окунулись в его спокойную чернильную глубину. Здесь ветра не было, он отдаленно вздыхал в кронах и больше не мешал движению; шаги поглощала теперь мягкая, точно войлок, хвоя. В этой глубокой бархатно-тяжелой темени Дженнифер чуть не заплутала, ее спасла только тропа, бегущая прямо к уже отмеченной бледным светом луны лесной опушке… словно свет в конце туннеля. Она почти бежала по сухой и мягкой тропе, и тут фигура впереди, на мгновение показавшись в просвете на фоне безоблачного неба, свернула влево и исчезла из виду, вновь скрытая косым дождем.

Выйдя из леса, Дженнифер обнаружила, что дорожка действительно резко поворачивает влево, к югу от лесной полосы, и переходит в петляющую вверх по склону каменистую осыпь. Она выбралась на эту едва различимую дорогу и немного сбавила шаг, но не потому, что вдруг задумалась, куда и зачем идет или что собирается делать дальше, а просто осознав, что ей крайне необходимо выяснить, куда направилась Селеста так тайно и спешно. Она должна выяснить причину, какой бы ничтожной та ни оказалась.

И разве эта ночная вылазка недостаточно таинственна? Итак, приподняв намокшие полы плаща, она устремилась навстречу дождю и ветру, надеясь лишь на то, что Селеста не спряталась за выступом скалы, а спокойно продолжает следовать своей дорогой.

Вскоре, однако, Дженни успокоилась: она разглядела в очередном просвете темную фигуру, уже взобравшуюся на гребень горы. Немного позже Дженнифер тоже поднялась туда и остановилась.

Фигура исчезла. Но вдали, чуть правее, виднелся свет. Какие-то небольшие постройки прилепились к скалистым склонам, и в центральном домике горел свет, падая широкой полосой из окна с раскачивающимися ставнями. Где-то громыхнула цепь, залаяла собака, и все стихло.

Значит, Селеста вошла в дом… Дженнифер вспомнила, о чем говорил Стивен, и внезапно почувствовала такое сильное волнение, точно находилась на пороге открытия.

«Этот человек живет в долине, – говорил он, – на ферме за монастырем…» Как же его фамилия?.. Он же называл… Бюсак, да, точно – Бюсак. Пьер Бюсак… Она произнесла про себя это имя, глядя на освещенное окно, и вдруг пробудилось еще одно воспоминание. Официант в отеле тоже упоминал Пьера Бюсака, говорил, что тот был в городке в ту грозовую ночь, три недели назад. В ночь, когда машина Джиллиан сорвалась под откос…

Дженни дрожала от волнения и страха. Конечно, это могло ничего не значить, но интуиция подсказывала ей: что-то важное в этом совпадении определенно есть. И раз уж она зашла так далеко, то, невзирая на страх, должна закончить начатое. Надо выяснить, что за дела у Селесты с Пьером Бюсаком. Дженнифер начала осторожно приближаться к окну, обходя полосу света и стараясь не встревожить собаку. Ветер поскрипывал дверью и хлопал ставнями, и этот аккомпанемент хорошо скрадывал звуки ее шагов. И собака, видимо, привыкла к полуночным посещениям. Во всяком случае, она не залаяла.

Двор был вымощен булыжником, Дженнифер подошла и прижалась спиной к стене дома рядом с окном. Стараясь не слишком высовываться, она изогнулась и заглянула в щель между ставнями.

Ее ожидал второй сюрприз за этот вечер.

Черная фигура, вошедшая в светлую комнату и стряхивающая капли дождя с пышных складок плаща, оказалась вовсе не Селестой.

Это была испанка, донья Франциска.