Райский уголок - Сьюзен Симмонс Страница 25

Очевидно, она вовсе не собиралась уступать ему:

— Как ты можешь быть настолько уверен?

— Потому что когда ты смеешься, Джейн Беннет, ты становишься самым прекрасным созданием, на котором когда-либо останавливался мой взгляд, — заявил он.

От этих слов ее щеки превратились из нежно-розовых в ярко-алые.

— Мужской подход? Или доктор Гилмор кое-что добавил в твой укол? — промолвила она наконец, стараясь избавиться от чувства неловкости, которое вызвал у нее комплимент.

Джейк не унимался:

— Это был противостолбнячный укол, как тебе прекрасно, черт побери, известно.

Предмет разговора тут же изменился.

— Это Чайна? — спросила Джейн, указывая на крохотное животное у себя на коленях.

— О, мисс Беннет, вижу, вы познакомились с Чайной! — воскликнул Джейсон Гилмор, входя в комнату с подносом, на котором красовались бокалы лимонада со льдом и вазочка с пирожными. — Чайна не ко всем благосклонна. И, честно говоря, не все благосклонны к Чайне. Пожалуйста, не мешкайте, если она доставляет вам хоть малейшее беспокойство, и гоните ее со своих колен.

— Она завернулась в покрывало и выглядит вполне довольной. Я не вижу причин прогонять Чайну, — последовал ответ.

Разговор, по крайней мере в самом начале, вертелся вокруг этого маленького создания.

— А откуда Чайна родом? — поинтересовалась Джейн у ее хозяина, осторожно потягивая напиток и стараясь, как заметил Джейк, не пролить ни капли ледяного лимонада на доверившееся ей существо.

— Она была контрабандой ввезена в США из Индии совсем малышкой теперь уже почти двадцать шесть лет назад. — Доктор утвердительно кивнул головой: — Именно так. Скоро будет день рождения Чайны.

— И ей будет?..

— Двадцать шесть лет.

— Вы провели вместе много времени, — заметила Джейн.

— Дольше, чем некоторые женатые пары. — Последовало молчание. — Дольше, чем длился наш брак с Анджелиной.

Джейк заметил, что выражение лица Джейн было совершенно непроницаемым, но ему все же было интересно, думала ли она о доке Гилморе и Чайне то же самое, что приходило в голову ему не раз: крохотное существо заменило ему жену, ребенка, стало компаньоном, любимцем — все слилось в одном.

— Ну, довольно о крошке Чайне. — Джей-сон Гилмор отодвинул в сторону кипу газет, поставил бокал перед собой, откинулся в широком кресле, окидывая Джейка проницательным взглядом, и предложил: — Почему бы вам не поведать мисс Беннет легенду о «Белладонне»?

— Да я просто сбрендивший искатель сокровищ, и вы это знаете. Вот вы — настоящий историк. Почему бы вам самому не припомнить ее?

Доктор не заставил себя упрашивать.

— Когда-то, — начал Джейсон Гилмор, но тут же прервал рассказ и коротко объяснил собеседникам, что не ручается за историческую точность фактов, и поскольку ему бы хотелось немного приукрасить собственное изложение, он всегда начинал с этой фразы «когда-то».

— Продолжайте, старый обманщик, — призвал его Джейк с добродушной улыбкой.

— Когда-то, несколько веков назад, жила прекрасная молодая испанка. Случилось так, к сожалению, что мать девушки умерла во время родов, но дочь выросла, радуя своего отца.

Джейк протянул руку, выбрал целое яблоко из вазы с кофейного столика и несколько раз подбросил его в воздухе.

Доктор невозмутимо продолжал:

— Отец молодой девушки слыл богатым и могущественным человеком. И в самом деле, он был наместником большого карибского острова, на который точили зубы испанские вельможи.

Джейк с хрустом вгрызся в яблоко, шумно прожевал и проглотил.

— Однако ее папаша не был эгоистом, — объявил рассказчик.

— Конечно же, нет, — вмешался Джейк. — Папаши в ваших историях никогда не бывают такими.

На мгновение Джейсон Гилмор возвысил голос:

— Он был весьма щедрым человеком, особенно когда это касалось его единственной и горячо любимой дочери. — Здесь он помедлил, сделал глоток лимонада и возобновил рассказ своим обычным голосом: — Наместник одарил прелестную сеньориту богатыми шелками с Востока, для нее были сшиты прекрасные наряды по последней моде, в которых она могла блистать.

— Блистать где? — спросила Джейн.

— Я дойду до этого, — заверил ее доктор. — Наместник выписал ученых мужей для обучения дочери языкам, истории, математике и другим наукам. Из-за океана прибыли также учителя рисования, пения, танцев и музыки. Когда она повзрослела, отец подарил ей фамильные драгоценности, когда-то принадлежавшие ее матери. И в день празднования ее восемнадцатилетия, — здесь Джейсон Гилмор поднял правую руку, торжественно указуя перстом в потолок, — наместник назвал новейший великолепный корабль в ее честь — «Белладонна».

Губы Джейн Беннет разомкнулись в улыбке.

— Красавица. Мужчины кивнули.

— Наступил день, когда даже этого стало недостаточно для прелестного создания, известного на островах под именем Белладонны. Она желала иметь титул, великолепный дворец, место фрейлины и еще большие богатства. Ее желания дошли до слуха короля Карла Второго, и он предложил молодой леди отправиться в Испанию. Там ей предстояло занять достойное место при королевском дворе и выйти замуж за знатного вельможу. Необходимое приданое было приготовлено, помолвка официально объявлена, и Белладонна приготовилась к путешествию из Нового Света — единственного света, сказать по правде, который она когда-либо знала, — в Старый Свет, где она должна была стать матроной — женой и матерью.

Джейн, как заметил Холлистер, была полностью захвачена историей. Наклонившись вперед в своем кресле и держа на коленях уютно прикорнувшую крохотную обезьянку, она ни на мгновение не отрывала глаз от Джейсона Гилмора.

— Вы полагаете, вельможа был влюблен в Белладонну? — спросила она с надеждой в голосе.

— Сомневаюсь, что джентльмен хоть раз видел свою будущую жену… — вставил Джейк. — В те времена почти все без исключения браки совершались не по любви, особенно среди знати.

— Тем не менее, возможно, — поспешил добавить Джейсон Гилмор, — будущие жених и невеста обменялись портретами. В те времена такое было сплошь и рядом.

— Вы думаете, отец Белладонны любил ее? — спросила Джейн, и Джейк уловил оттенок грусти в ее голосе.

Джейсон Гилмор убежденно ответил:

— Уверен, что он любил ее, моя дорогая.

— Должно быть, его сердце разрывалось от горя, когда он провожал глазами корабль, на котором уплывала любимая дочь. Одна мысль, что он может никогда больше не увидеть свое дитя, приводила его в отчаяние.

— Боюсь, что в конце концов он все равно ее потерял.

Доктор, казалось, был захвачен старинной легендой не менее своей слушательницы.