Настанет день - Деннис Лихэйн Страница 25

— Полной противоположностью тебе.

Минуло больше пяти лет с тех пор, как в канун Рождества отец Дэнни пронес Нору О’Ши через эту самую дверь, держа ее в охапке, точно дрова. Томас Коглин сообщил семье, что нашел ее у доков близ Нортерн-авеню: ее осаждали хулиганы, когда появились Томас и дядюшка Эдди, браво размахивая своими тяжелыми дубинками, словно патрульные-первогодки. Вы только поглядите на эту беспризорную бедняжку, кожа да кости! И когда дядюшка Эдди заметил, что сегодня канун Рождества, а бедная девчонка выдавила из себя хриплое «спасибо вам, любезный сэр, спасибо», то голос ее живо напомнил его собственную матушку, упокой ее Господь, и не иначе как это знак самого Христа, ниспосланный ровнехонько перед Его днем рождения.

Даже маленький Джо, которому тогда было всего шесть и которого еще зачаровывали высокопарные речи отца, не купился на эту байку, но она все-таки привела семейство в необыкновенно христианское расположение духа, и Коннор отправился напустить ванну, а мать дала чашку чая этой бледной девушке с широко расставленными запавшими глазами. Та посматривала на Коглинов, и ее голые грязные плечи выглядывали из-под полицейской шинели, словно мокрые булыжники.

А потом она встретилась с Дэнни взглядом, и в нем блеснуло что-то будоражаще знакомое. В то мгновение, которое в последующие годы он десятки раз прокручивал в голове, ему почудилось, будто его собственное сердце смотрит на него глазами этой оголодавшей девочки.

Чушь, сказал он себе. Чушь.

Скоро он понял, как быстро эти глаза умеют меняться — как излучаемый ими свет, казалось отражающий его собственные мысли, вдруг меркнет или превращается в фальшиво оживленный блеск. Но, уже зная, что этот свет таится где-то внутри, Дэнни постоянно ждал, что он вот-вот вспыхнет, и увлекся безумной мечтой — научиться его вызывать.

И вот теперь, на крыльце, она пристально глядела на него, не произнося ни слова.

— Где Коннор? — спросил он.

— Пошел в бар. Просил передать, что будет у «Генри», если ты станешь его искать.

Короткие светло-песочные кудри обнимали ее голову, заканчиваясь чуть ниже ушей. Нора была не высокая и не маленькая, и под ее кожей все время что-то пульсировало. Казалось, у нее отсутствовала какая-то защитная прослойка и, если приглядеться, увидишь, как кровь течет по жилам.

— Слышал, у вас с ним роман.

— Перестань.

— Я так слышал.

— Коннор — мальчишка.

— Постарше тебя. Ему двадцать шесть.

Она пожала плечами:

— Все равно мальчишка.

— Вы с ним гуляете? — Дэнни щелчком выбросил окурок на улицу и посмотрел на Нору.

— Я не знаю, что мы с ним делаем, Дэнни. — Голос ее звучал устало. И похоже, устала она не столько от сегодняшних дел, сколько от него. От этого он ощутил себя ребенком, капризным и ранимым. — Хочешь, чтобы я сказала, что не чувствую себя в неоплатном долгу перед твоим отцом, перед всей вашей семьей? И что я ни за что не выйду за твоего брата?

— Да, — ответил Дэнни, — я хотел бы это услышать.

— Ну что ж, я этого сказать не могу.

— Ты готова выйти за него из благодарности?

Она вздохнула и прикрыла глаза:

— Я еще не знаю.

Горло у Дэнни сжалось.

— А когда выяснится, что ты оставила мужа в своей…

— Он мертв, — свистящим шепотом произнесла она.

— Для тебя — да. Но это не то же самое, что по-настоящему мертв, верно?

Глаза у нее вспыхнули.

— Что ты хочешь сказать, мальчик?

— Как, по-твоему, Коннор отнесется к этой новости?

— Я могу только надеяться, — проговорила она с прежней усталостью в голосе, — что он отнесется к ней лучше, чем ты.

Дэнни помолчал; они глядели друг на друга через то небольшое пространство, которое их разделяло, и ему хотелось верить, что его глаза столь же безжалостны, как и ее.

— Не надейся, — сказал он и сошел по лестнице в темноту.