Интимный дневник гейши - Лора Джо Роулэнд Страница 25

— Конечно же, любит, — старалась успокоить ее Рэйко. — Хирата-сан честный человек. Он понимает, что поведение твоего отца не твоя вина. Возможно, он просто занят на работе. А теперь взбодрись… ты же не хочешь, чтобы он застал тебя в таком виде.

Мидори прикусила губу и несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться.

— Простите, что нагружаю вас своими проблемами, едва вы переступили порог. Вы занимались расследованием убийства правителя Мицуёси?

Кивнув, Рэйко почувствовала, как ее охватывает отчаяние.

— И много улик нашли? — Мидори высоко ценила способности подруги.

— Если бы так, — вздохнула Рэйко. — Я объездила кузин, тетушек и приятельниц, беседовала со служанками и лавочниками. Все так боятся говорить о насильственной смерти наследника сёгуна, что невозможно вытянуть слово о правителе Мицуёси. Что касается госпожи Глицинии, то всех просто распирает от сплетен по поводу ее одежды и роскошных вечеринок. У каждого своя версия, как ей удалось выбраться из Ёсивары — обратилась в птичку и улетела; выпила волшебное снадобье, от которого сделалась маленькой и прошмыгнула под воротами. Но на самом деле никто не знает, куда она делась.

— О, Рэйко-сан, это очень плохо, — сказала Мидори.

Рэйко боялась признаться Сано в неудаче. Но она так замерзла, устала и проголодалась, что была не в силах раздумывать об этом.

— Пойдем в дом, там тепло, — позвала она. — Ты уже ела? Можем вместе перекусить, пока ты ждешь Хирату-сан.

После недолгого колебания Мидори с сожалением покачала головой:

— Лучше я пойду. Госпожа Кэйсо-ин станет меня искать.

Они расстались, и Рэйко прошла в дом. Маленький Масахиро ковылял к ней по коридору.

— Мама, мама! Пойдем, посмотришь, что я сделал. — Он потянул ее за руку.

Одна из нянек, девушка по имени О-хана, вышла следом.

— Молодой господин сегодня много трудится, — сказала она. Это была девятнадцатилетняя симпатичная девушка со светящимися умом глазами и озорно улыбающимся ртом в форме перевернутого треугольника. О-хана носила подобающее служанкам индиговое кимоно, но всегда добавляла столичное, модное. Сегодня это была бумажная бабочка, приколотая к забранным наверх волосам.

— Пойдем? Посмотрим, что ты сделал, Масахиро-тян, — позвала Рэйко.

Они прошли в детскую. На полу из разноцветных кубиков был сложен дом.

— Великолепно! — воскликнула Рэйко; гордость за сына смягчила огорчения дня.

— Теперь молодой господин — хозяин собственного замка, — ласково сказала О-хана.

Масахиро смеялся и подпрыгивал от радости. Рэйко тоже мечтала добиться успеха, чтобы было чем гордиться. Она так боялась подвести Сано и оказаться недостойной его доверия.

— Простите, хозяйка, — вошла в комнату экономка, — но у вас гости.

— Кто? — удивилась Рэйко — она никого не ждала.

— Госпожа Янагисава и ее дочь Кикуко.

— Милостивые боги!

Рэйко не думала, что жена канцлера придет так скоро. Она вскочила, засуетившись от волнения, поскольку ей еще не доводилось принимать столь высоких гостей. По пути в гостиную она пригладила волосы, поправила одежду; госпожа Янагисава и Кикуко рядышком сидели в комнате для приемов.

— Добрый вечер! — Рэйко опустилась на колени напротив них и поклонилась.

Госпожа Янагисава также поприветствовала ее. На ней была мрачная, лиловато-коричневая одежда; плоское лицо, как обычно, хранило строгость.

— Прошу меня простить, что пришла без предупреждения, — тихо проговорила она. — Надеюсь, я не доставляю вам неудобств?

— Нет, вовсе нет, — поспешно ответила Рэйко. — Я рада вашему приходу. Привет, Кикуко-тян. О, какая ты красивая.

Девочка хихикнула и спрятала лицо за рукавом кимоно цвета морской волны.

— Скажи: «Вы слишком добры ко мне, досточтимая госпожа, — я не заслуживаю вашей похвалы», — мягко наставила дочь госпожа Янагисава.

Кикуко послушалась, с трудом выговорив нужные слова. Когда Рэйко выставила закуски, девочка шумно отхлебнула чай, пролив немного на кимоно. Она набила рот сладостями, испачкав лицо засахаренными крошками и просыпав их на пол. Госпожа Янагисава вытерла ей лицо платком, собрала крошки с пола и бросила на Рэйко извиняющийся взгляд, в котором читалось смущение.

— Нынешняя зима такая суровая, — завела разговор Рэйко, помогая гостье успокоиться.

— Да…

Госпожа Янагисава держала чашку обеими руками; ее взгляд скользил по комнате от фрески на стене и ниши, где над вазой с сухими цветами висел свиток с иероглифами, к полке со статуэтками. Рэйко подумалось, что она либо не склонна поддерживать разговор, либо не может придумать, что именно сказать, либо перекладывает это бремя на других.

— Я просто не знаю, чем заняться, когда приходится из-за мороза сидеть дома, — пожаловалась Рэйко. — А как вы проводите время?

— Читаю стихи. Шью одежду для Кикуко. Пытаюсь научить ее хоть немного писать и читать. Мы с ней играем. — Фразы госпожи Янагисава перемежались длинными паузами. — Иногда мы ходим в храм.

— Как хорошо… — Видимо, госпожа Янагисава ведет скучную и одинокую жизнь. Возможно, она просто не хочет показывать Кикуко людям, которые могут ее обидеть.

Госпожа Янагисава то смотрела на Рэйко, то отводила глаза, но неизменно возвращалась взглядом к хозяйке дома, внимательно изучая ее волосы, фигуру, одежду и лицо. И хотя Рэйко не чувствовала недоброжелательности с ее стороны, она все больше ощущала себя не в своей тарелке.

— Ваш муж разделяет наш интерес к поэзии? — спросила Рэйко.

— Мой муж очень занятой человек.

Это означало, что канцлер, как многие другие мужчины, обращал на жену мало внимания, однако госпожа Янагисава никак не показала, устраивает ли ее такое положение. Рэйко казалось, будто пристальный взгляд этой женщины отрывает от нее по кусочку, и она не представляла, чем может занять гостью. Тут Рэйко заметила, что Кикуко непрерывно теребит свои украшения для волос.

— Может, Кикуко-тян захочет поиграть с моим сыном? Давайте отведем ее в детскую?

— Это будет прекрасно, — безразлично произнесла госпожа Янагисава, однако встала и протянула руку. — Идем, Кикуко-тян.

По пути в детскую они миновали кабинет Сано, комнату Рэйко и их спальню. Госпожа Янагисава каждый раз останавливалась, чтобы заглянуть внутрь, ее лицо при этом ничего не выражало, взгляд оставался немигающим. Кикуко во всем подражала матери, и в душе Рэйко нарастала тревога. Их поведение казалось подозрительным, но Рэйко не осмелилась возражать. С большим облегчением она провела госпожу Янагисава и Кикуко в детскую. Масахиро разобрал дом из кубиков и начал строить новый, а О-хана наблюдала за ним.

— Масахиро-тян, — позвала Рэйко, — посмотри, кто пришел.