Драматург - Кен Бруен Страница 25

В его голосе звучала легкая насмешка, поэтому я сказал:

— Давай проверим, правильно ли я тебя понял. Я выстрелил в тебя из шокового пистолета, ты упал в воду, лебеди напали на тебя и выклевали твой левый глаз. Ты за это хочешь меня поблагодарить?

Мое изложение прошлых событий оказало на парня странное впечатление. Его лицо точно осветилось, как будто мой пересказ его взволновал. Он поинтересовался:

— Могу я пожать вашу руку, Джек?

Меньше всего мне хотелось прикасаться к этому парню. Я ответил:

— Ты мне лучше помоги.

На лице его появилось выражение подозрительности и злорадства. Он сказал:

— Я слушаю, начальник.

Я рассказал ему о двух мертвых студентках, смерть которых я якобы расследую для страховой компании. Не мог бы он поспрашивать, ведь он бывает в студенческом городке, узнать, были ли у девушек друзья, добыть нужную информацию. Он полез в карман, достал блокнот и ручку и записал имена и подробности. Я сказал, что заплачу за потраченное время. Парень небрежно отмахнулся. Деньги не были проблемой. Я попросил его дать мне номер его телефона, и он протянул мне визитку. Заметив мое удивление, блондин ухмыльнулся:

— Я весьма организованный человек. Вы дадите мне свою?

— Свою?

— Ну да, визитку. Наверное, на ней написано: Частный детектив. Конфиденциальность гарантируется?

Теперь он издевался надо мной. Я сказал, что визитки у меня нет, и он кивнул, как будто в этом и не сомневался. Я заметил:

— Ты за мной следишь, так что наверняка знаешь, где я живу.

Я встал, ухватился за трость и перехватил его удивленный взгляд. На мгновение я представил себе, что он видит перед собой. Но парень быстро справился с кратковременной потерей контроля и спросил:

— Что случилось?

— Несчастный случай на хоккее.

Я пошел прочь, и он крикнул:

— Знаете, а мы похожи.

Я сказал, не оглядываясь:

— Я так не думаю.

Но последнее слово все же осталось за ним.

— Мы оба пострадали, но продолжаем двигаться вперед — вперед и вперед.

Только музыки не хватает, и вот вам готовый гимн.

Есть такие стороны всей западной

жизни — поддавший-патриот-

ресторатор-продавец, который

женат на сводной сестре священника

и приходится троюродным братом

бесплатному врачу, — которые

ужасны и невероятны. Этот тип

сейчас стоит во главе кампании

за сохранение пастбищ,

организованной Объединенной

ирландской лигой, в то время как они

сами путем махинаций манипулируют

людьми, выкупают их владения

и отправляют целые семьи в Америку.

Дж. М. Синг.

Из письма Стивену Маккенна

В течение следующих нескольких недель я собирал информацию о погибших студентках. Разговаривал с их друзьями, сокурсниками — и не узнал абсолютно ничего. Упоминал при них Синга и видел пустые лица. Ронан Уолл, лебединый парень, часто звонил мне, но не мог дать ничего, что позволило бы мне догадаться, в какую сторону двигаться. Если он и был Драматургом, я не имел возможности это доказать. В его тоне смешивались ехидство, лесть и надменность. Он даже сказал:

— Кто бы мог подумать, что мы станем друзьями!

Я не мог это так оставить и заметил:

— Ты думаешь, мы друзья?

— О, да, Джек, мы очень близки.

Позвонила Ридж, она сообщила, что нет никаких доказательств, что это было убийство. Когда я упомянул книгу, она призналась, что не может это объяснить. Возможно, просто дикое совпадение, один их тех единственных на тысячу шансов, которые не подчинены логике. Я потерял терпение и спросил:

— Вы сами-то в это верите?

— Разве это важно? У нас больше нет ничего, вернее, у вас больше нет ничего.

— Есть кто-то, затеявший странные игры, кому удается убивать и не попадаться.

Ридж сменила тему и попросила:

— Запишите один номер.

Я взял ручку, и она продиктовала цифры. Я записал их и спросил:

— И что мне с этим номером делать?

Ридж с едва сдерживаемым раздражением ответила:

— Если хватит ума, позвоните. Это Маргарет.

— Маргарет?

— Да. Я не меньше вас удивилась. Что она в вас разглядела, мне никогда не понять. Мне казалась, что ваша предыдущая встреча была не слишком удачной.

Мое сердце забилось чаще, я ощутил нечто похожее на волну радости, хотя не мог пока поверить своим ушам. Не способствовало лучшему пониманию и явное неудовольствие Ридж. Я спросил:

— Она мною интересуется?

Злость Ридж была явной, она сердито проговорила:

— Разве я сказала, что Маргарет вами интересуется? Вы слышали, чтобы я это сказала? Ваша способность делать выводы просто непостижима. Я сказала, чтобы вы позвонили ей, но если станете морочить ей голову, будете иметь дело со мной.

— Господи, Ридж, да вы мне угрожаете.

— Вот именно.

Клик.

Я все-таки позвонил Маргарет, и та ответила мне тепло и, надо же, с симпатией. В молодые годы я не был тем, кого принято называть дамским угодником. Алкоголиков отличает смертельная комбинация эго и полного отсутствия самоуважения. Из-за этого ты постоянно путаешься. Ты выбираешь женщину, которая идет первым номером в твоем списке желаний (тут работает эго), затем отсутствие самоуважения уничтожает все резоны, по которым она могла бы тобой заинтересоваться. Так вы спускаетесь все ниже по списку, пока не доходите до благодарных особ. Их благодарность проистекает из того, что никто вообще не обращает на них внимания. Отсюда двойной урон и обида. Весь ущербный процесс заранее обречен на неудачу. Знакомые парни насмехаются: «Она славная девушка».

По терминологии мачо это означает, что она «не дает». Иными словами, приятель, тебе ничего не обломится. Выпивка скрывает недостатки и трещины в таких начинаниях. В те давние времена вы «прочерчивали линию». Нет, не кокаин. Это было еще до того, как мы научились разбираться во взаимоотношениях. Вы следовали строгому ритуалу: вели ее в кино, затем немного выпивали. Она пила апельсиновый сок, а если оказывалась продвинутой, то «Бейбичам». В баре вы засасывали несколько рюмок крепкого, а потом переходили на пиво и прихлебывали его за разговорами. Следующим этапом были танцы по субботам; тогда играли настоящие джазы, это было время их расцвета. Тут начинался настоящий кошмар. Мое поколение не умело танцевать. Девушки могли подергаться и подвигаться, пока домой не возвращались коровы. Парни же лакали спиртное из запрещенных фляжек, старались придвинуться ближе, иногда осмеливались положить руку на плечо, даже нащупать бретельку, а затем неделю заводиться от воспоминаний. Если вас вынуждали присоединиться к ней в быстром танце, вы с блеском демонстрировали, каким настоящим дитем шестидесятых вы являетесь. Проделывали несколько резких движений, не отрывая ноги от пола, и истекали потом. Это сильно смахивало на самую первую репетицию. Все было так, пока я не влюбился в Энн Хендерсон. Но и от этого остались одни черепки.