Сорок имен скорби - Джайлс Блант Страница 25

Голова все еще была скрыта чехлом, пропитанным кровью, но на экране рентгеновского аппарата уже появилась раздробленная сфера — череп.

— Ну что ж, — негромко произнесла доктор Гэнт. — Видны множественные повреждения. — Она сказала в микрофон: — В середине какая-то белая линия, Брайан. Нельзя сделать порезче?

— Картинка отличная, доктор. Это что-то там, внутри.

Доктор Гэнт придвинулась к экрану:

— Нож для колки льда. Или скорее лезвие отвертки. Видимо, ее воткнули в верхнюю часть черепа, а ручка потом отвалилась.

Некоторые лицевые кости были сломаны. Доктор Гэнт сделала по этому поводу лаконичное заключение, предположив, что все эти повреждения были нанесены молотком.

Установку выключили, и жужжание затихло, оставив в комнате лишь призрачный отголосок.

Комнату заполнила грусть. Они смотрели на маленькое существо, которое, пока было живым, безуспешно пыталось отвести чудовищные, гибельные удары. А потом пришла смерть. Может быть, шестнадцатилетний Тодд Карри был диким, распущенным и ленивым парнем, но такой смерти он не заслуживал.

К ним присоединился Влатко Сетевич из химического отдела.

— Полицейские Великой белой северной пустыни, — провозгласил он. — У вас все трупы замороженные?

Сетевич отмотал кусок белой бумаги от большой катушки в конце стола. Они осторожно подняли тело, с которого так пока и не были сняты покровы, и положили его на белый лист.

— Отлично, — сказал Сетевич. — Ослабим чехол вокруг головы, а потом я его сниму и положу вот на этот стол, рядом. Надо все делать плавно. Это займет какое-то время.

Сетевич бережно приступил к работе, а доктор Гэнт вместе с ассистентом снимали с торса мальчика пластиковый мешок, почерневший от сажи и крови. Еще один ассистент фотографировал. Пластик был перевязан тонким шнуром, на таких вешают жалюзи. Внутри мешок покрылся толстым слоем запекшейся крови. То и дело сверкала фотовспышка, напоминая прибор для прерывистого освещения.

И всякий раз высвечивалось недвижное скрюченное тело.

— Я взял пробы волос и тканей с внешней стороны чехла, — сообщил Сетевич. — Погляжу на них у себя.

Делорм бросила взгляд на лицо мальчика и отвернулась.

Доктор Гэнт обошла тело, не притрагиваясь к нему.

— Повреждение теменной области в результате сильного удара, слева — глубокая вмятина, сделанная тяжелым предметом, по-видимому — молотком. В передней части теменной области, справа, — круглая вмятина диаметром около двух с половиной сантиметров. Возможно, удар нанесен молотком, трудно сказать. С левой скулы частично содраны кожа и мышечные ткани, вероятно, также с применением грубой силы.

— Припадок безумия? — спросил Кардинал. — Все как-то чересчур.

— Можно и так сказать, если учесть, что нападение было жестоким и яростным. Но, как я понимаю, действия преступника не были совершенно неуправляемыми. Обратите внимание: раны располагаются на удивление симметрично. Обе скулы, обе стороны челюсти, оба виска. Не думаю, что такая симметрия случайна. И вот еще что. — Она указала на верхнюю часть головы. — В затылочной кости — отверстие примерно десяти миллиметров в диаметре с неровными краями. Видимо, оно проделано тем инструментом, обломок которого мы видели на рентгене. В ярости вы не станете вкручивать отвертку в голову жертвы.

— Верно.

— Любая из этих ран могла стать причиной смерти, но до вскрытия нельзя сделать определенное заключение, а вскрытие возможно, лишь когда он оттает.

— Неплохо, — сказал Кардинал. — И сколько он будет оттаивать?

— Самое меньшее — двадцать четыре часа.

— Надеюсь, вы шутите, доктор.

— Вовсе нет. За сколько размораживается девятикилограммовая индейка?

— Не знаю. Часа за четыре, за пять.

— А при какой температуре окружающего воздуха находился пациент — минус сорок? Для нормальной разморозки внутренних органов нужны как минимум сутки, а то и больше.

— Тут что-то есть. — Делорм стояла у стола, заглядывая в пластиковый мешок.

Кардинал приблизился и тоже посмотрел. Потом надел хирургические перчатки и акушерским движением запустил руки внутрь. Медленно и осторожно он извлек предмет за углы — расколотый, запачканный кровью, покрытый сажей.

— Аудиокассета, — произнесла Делорм. — Видимо, примерзла к его одежде и упала, когда он начал оттаивать.

— Не радуйся раньше времени: она, скорее всего, без записи, — сказал Кардинал, отправляя кассету в бумажный пакет для вещественных доказательств. — Будем надеяться, что на ней есть хотя бы отпечатки пальцев.