Брат мой Каин - Энн Перри Страница 24

– Да, – проговорил Уильям, не сводя с Нивена пристального взгляда, – у него был брат-близнец. Его зовут Кейлеб, и это жестокий и непорядочный человек, которому ничего не стоит пойти на преступление, если только этого уже не произошло. – Сыщик произнес эти слова так, словно он что-то недоговаривал, но ему хотелось увидеть, как отнесется к этому собеседник.

– По-моему, вы ошибаетесь, сэр, – тихо сказал тот. – Если б такой человек действительно существовал, об этом узнали бы в Сити. Репутация Энгуса наверняка пострадала бы из-за того, что на свете есть кто-то другой с такой же фамилией, ведущий себя столь неблаговидно. Я вращаюсь в кругах Сити уже пятнадцать лет и могу точно сказать: там неизбежно поползли бы слухи. Тот, кто рассказал вам об этом, хотел ввести вас в заблуждение, или вы неправильно поняли его слова. И потом, почему вы говорите «был»? Этот его брат умер? Как бы там ни было, зачем объявлять во всеуслышание, как зовут этого человека, если Энгус от этого только пострадает? – Нивен опустился в большое кресло рядом с погасшим камином и замер в напряженной позе. – Или вы опасаетесь, что с Энгусом тоже могло случиться серьезное несчастье?

– Я оговорился, – признался Монк. – Переживания миссис Стоунфилд передались и мне тоже. Она, похоже, опасается, что ее мужа больше нет в живых, иначе он вернулся бы домой или, в крайнем случае, сообщил, где находится.

Некоторое время Тайтус молчал, погрузившись в глубокое раздумье.

Детектив ждал.

– Зачем вы заговорили о его брате, мистер Монк? – спросил, наконец, Нивен. – Он – плод вашего воображения или вам кажется, что он существует на самом деле?

– Да, он существует, – заверил его сыщик. – На этот счет нет никаких сомнений. Вы не встречались с ним лишь потому, что он не работает в Сити и не живет в его окрестностях. Он не появляется за пределами Ист-Энда и называет себя Стоун, а не Стоунфилд. Но Энгус поддерживал с ним отношения. Старые связи, судя по всему, рвутся с трудом.

Тайтус ответил с улыбкой:

– Это похоже на Энгуса. Он не смог бы оставить друга, тем более брата. Вы, наверное, уже встретились с этим человеком и он ничего не смог вам сообщить?

– Я пока не нашел его, – ответил Монк. – Он очень скрытный, и мне кажется, он является главным виновником случившегося – по крайней мере, это не обошлось без его участия. Но я также проверяю и все прочие возможности. Очень сожалею, но у меня есть и другие предположения.

– В каждом из нас кроется немало неожиданного для окружающих, – согласился Нивен. – Но тем не менее, по-моему, вы вряд ли обнаружите, что у Энгуса были проблемы с деньгами или что он завел себе любовницу или вторую жену где-нибудь еще. Если б вы знали его так, как я, ни одна этих мыслей даже не пришла бы вам в голову. – Лицо бизнесмена приняло серьезное сосредоточенное выражение. – Я считаю Энгуса исключительно порядочным человеком, причем не только в делах, но даже и в мыслях. Я многому у него научился, мистер Монк. Цельность его натуры стала для меня предметом зависти, и мне очень хотелось бы подражать ему в этом смысле. Он принадлежал к числу тех людей, для кого истинная добродетель является главной целью, кто ставит ее выше собственного благосостояния, положения в обществе, удовольствий или успеха. – Тайтус чуть наклонился к Уильяму. – И он понимал, что такое настоящая добродетель! Он достиг ее не на пути человеческих недостатков и неприкрытого порока. Она снизошла на него благодаря его чести, великодушию, преданности, терпимости к людям и редкому дару благодарности без малейшего намека на высокомерие.

Монка удивили не столько сами слова хозяина дома, сколько глубина охватившего его порыва.

– Вы очень лестно о нем отзываетесь, мистер Нивен, если учесть, что он в немалой степени повинен в постигшей вас неудаче, – проговорил детектив, поднимаясь с дивана.

Его собеседник тоже встал, и лицо у него залилось краской.

– Я лишился состояния и положения в обществе, но я сохранил честь, сэр. То, что вы от меня услышали, – результат моих собственных наблюдений.

– Я в этом не сомневаюсь, – согласился сыщик, чуть склонив голову. – Спасибо, что вы уделили мне время.

Монк не стал объяснять Нивену, что не рассчитывал выяснить от него что-либо насчет Энгуса, а лишь собирался прощупать его на предмет того, не мог ли тот причинить своему конкуренту зло. Тайтус Нивен, судя по всему, обладал острым умом и в то же время отличался некоторой наивностью во взглядах. Говорить ему об этом показалось детективу ненужной жестокостью.

Уильям приложил еще немало усилий, стараясь узнать что-нибудь новое об Энгусе от его знакомых и деловых коллег, однако ему так и не удалось добавить какие-либо заметные штрихи к уже нарисованному им портрету. Стоунфилды поддерживали теплые дружеские отношения с несколькими людьми, но развлекались не слишком много. Они, казалось, получали удовольствие, оставаясь в кругу семьи и лишь изредка посещая вечерние концерты или театр. Жизнь, которую они вели, несомненно, соответствовала находящимся в их распоряжении средствам. Впрочем, эти средства могли серьезно поубавиться из-за того, что миссис Стоунфилд теперь стало нельзя пользоваться доходами от дела мужа. А поскольку он номинально оставался владельцем этого бизнеса, она не могла каким-то образом распорядиться его собственностью или заявить права на наследство.

– Как мне быть дальше? – с отчаянием спросила она, когда Монк пришел к ней домой в конце долгого и бесплодного дня, девятого с тех пор, как пропал ее супруг. – Что, если вы так и не найдете… тело Энгуса? – Голос Женевьевы теперь звучал с надрывом, и она сохраняла самообладание с заметным усилием.

Уильяму очень хотелось успокоить ее, и все же он не мог лгать. Сыщик стал тянуть время и перебирать в уме самые разные возможности, всерьез обдумывая каждую из них. И все же ему не удавалось заставить себя произнести нужные слова.

– Существуют другие способы доказать властям гибель человека, миссис Стоунфилд, – ответил он наконец. – Особенно если речь идет о такой реке с приливами и отливами, как Темза. Однако они потребуют, чтобы мы проверили все другие возможные версии.

– Вы ничего не найдете, мистер Монк, – без обиняков заявила его нанимательница. Они стояли в нетопленой гостиной. Огонь в камине не горел, лампы тоже были погашены. – Я понимаю, зачем вам это нужно, но вы только напрасно потратите время, ваше и мое, – продолжала Женевьева. – А у меня с каждым днем остается все меньше и меньше денег. – Отвернувшись, она отвела взгляд в сторону. – Я боюсь тратить их на что-нибудь еще, кроме самого необходимого, кроме продуктов и угля. И не представляю, сколько еще все это продлится. Я теперь не могу даже мечтать о новой обуви для детей, а Джеймсу уже малы ботинки. У него пальцы упираются в мыски. Я как раз собиралась купить ему новые… – Она осеклась на полуслове; Монк понял, что ей чего-то не хотелось договаривать до конца.

– А что, если вам, хотя бы на некоторое время, принять предложение лорда Рэйвенсбрука? – спросил детектив. Он понимал, почему эта дама не желает оказаться в зависимости от чьей-либо милости, но сейчас ей не следовало идти на поводу у собственной гордости.