Неоновый дождь - Джеймс Ли Берк Страница 24

— А что говорит карлик? — спросил я.

— Ничего. Ему нужен только билет на самолет в Манагуа.

— Здесь сказано не все, капитан.

— Я просмотрел ваши отчеты. Написано без сучка без задоринки. Думаю, в управлении внутренних дел проблем не возникнет.

— Вот и хорошо.

— Но лично я считаю, что здесь что-то нечисто. Объясни мне, зачем парню, который ни разу не был под арестом, которого этот ушлый Уайнбюргер мог освободить через полчаса, понадобилось стрелять в двух вооруженных полицейских?

— Я не ответил.

— Уж не думаешь ли ты, что у него склонность к самоубийству?

— Не знаю.

— Это Сегура сказал ему сделать?

— Нет.

— Но тогда почему этот парень так себя подставил? — спросил он, сжав карандаш в ладони.

— В управлении внутренних дел специально платят деньги за то, чтобы это выяснять.

— К черту управление! Мне не нравится читать отчет о двух смертях, где сказано: «Заполните пробелы».

— Больше я ничего не могу добавить, капитан.

— Зато я могу. Я думаю, что там произошло кое-что еще. И кроме того, я думаю, что ты покрываешь Пёрсела. Но это не дружеская верность. Это глупость.

— Основная мысль в моем отчете, что кто-то поднял пистолет на полицейского и стрелял в него.

— Рассказывайте это между собой. А тем временем позволь поделиться с тобой своими соображениями. Ребята из управления будут обсуждать это дело, задавать вам каверзные вопросы, заставят чувствовать себя неуютно, а может, даже попытаются ткнуть пальцем в глаз. В конце концов они вас снимут с крючка, и все станут приглашать вас выпить пивка. Но вы навлечете на себя подозрения в неоправданном убийстве.

И этот шлейф будет тянуться за вами повсюду. А порой такие мелочи перерастают в легенду. Так получилось с Мотли и теми парнями в наручниках, которые задохнулись в лифте.

Я невольно отвел глаза.

— Это дело Пёрсела, капитан. Не я сдавал им карты.

— Сожалею, что ты оказался в таком положении, Дейв. — Он раскрыл ладонь и уронил карандаш на настольный блокнот. — Но я дам тебе еще один совет, прежде чем ты уйдешь. Бери иногда Пёрсела с собой на встречи анонимных алкоголиков. И еще. Если ты собираешься покрывать напарника, который время от времени перестает себя контролировать, будь в состоянии брать на себя ответственность за последствия.

То утро выдалось не самым лучшим.

Через полчаса в нашем кабинете зазвонил телефон.

— Угадай, кто, — послышался голос.

— Клоун из шоу «Хауди-Дуди».

— Угадай, что я делаю.

— Меня это не интересует.

— Рассматриваю произведение фотоискусства на первой странице «Пикаюн», — сообщил Фицпатрик. — А я недооценивал твою склонность к драме. Такие картинки нам приходилось видеть в «Полис Газетт» — зернистые черно-белые фотографии, двери машины распахнуты настежь, на тротуар свешиваются тела убитых, лужи черной крови на сиденьях. Поздравляю, ты оборвал единственную ниточку, которая у нас была.

— Если у тебя есть желание помочь мне разобраться, придется встать в очередь. С моей точки зрения, ты уже исчерпал свое время. Фактически...

— Заткнись, лейтенант.

— Что ты сказал?

— Что слышал. Я сейчас зол, как сто тысяч чертей. Ты все испортил.

— Тебя там не было, приятель.

— И не должно было быть. Меня не покидала мысль — что-то такое может случиться, и ты меня не разочаровал.

— Не хочешь ли объяснить?

— Не уверен, что ты усвоишь. Я думал, ты умный парень. Но похоже, что ты не в состоянии сделать хотя бы шаг, если кто-то не рисует на полу для тебя танцевальные па.

Я не ответил. Моя рука, сжимавшая телефонную трубку, вспотела. Клит с любопытством глядел на меня.

— Ты можешь сейчас говорить? — спросил Фицпатрик.

— Я в своем кабинете.

— Кто там рядом с тобой?

— Мой напарник, Пёрсел.

— А, ну конечно, можешь говорить, — сказал он раздраженно. — Я подъеду за тобой к устричному бару «Акме» на Айбервилль-стрит через десять минут. Буду на синем «Плимуте», который взял напрокат.

— Я не собираюсь встречаться.

— Или ты придешь, или я сегодня вечером приду к тебе домой и вышибу все зубы. Я тебе обещаю.

* * *

Я прождал его минут десять перед входом в «Акме», потом зашел внутрь и, купив бокал «доктора Пеппера» со льдом и лимоном, выпил его на залитой солнцем улице. Вдали виднелись шпили собора Святого Людовика, куда я иногда ходил на службу. Они сияли в чистом утреннем воздухе. К тому моменту, когда на обочине остановился Фицпатрик, моя злость утихла до такой степени, что уже не было желания выдернуть его из машины за галстук. Но сев рядом с ним, я дотянулся до зажигания и выключил мотор.

— Прежде чем куда-нибудь поедем, давай выясним парочку вопросов, — начал я. — Сомневаюсь, что ты заработал право приказывать людям заткнуться или угрожать им по телефону. Но если ты серьезно, можем попробовать надеть перчатки и посмотреть, к чему это приведет.

Он кивнул и безучастно щелкнул ногтями по рулю.

— Не бойся, на ринге всегда найдется человек, который окажет первую помощь, если тебе разобьют физиономию.

— Все ясно, ты уже встал в стойку боксера.

— А ты не так уж силен в этом, не так ли?

— Я хотел вытащить тебя с работы. Если заметил, ты уже сидишь в моей машине, а не в кабинете Первого округа. Не против, если я заведу мотор?

— Думаю, что вы, федералы, вынуждены делать все с утроенной скрытностью. Не легче было бы для нас обоих пойти в кабинет к капитану Гидри и переговорить обо всем этом в разумом ключе? Мы не больше вашего хотим, чтобы такие парни, как Филип Мерфи и его выдрессированные психопаты крутились в Новом Орлеане. Капитан хороший человек. Он поможет, если это будет в его силах.

Он включил зажигание и выехал на дорогу. Солнечный свет падал на его веснушчатое лицо и рубашку в яркую полоску.

— А Пёрсел хороший человек? — спросил он.

— У него есть кое-какие проблемы, но он их решает.

— А репутация у него безупречная?

— Насколько мне известно, да.

— Недель шесть назад у нас были все основания пойти по ложному пути. Его имя было в записной книжке той девушки. Он ходил к ней каждую неделю. Но, в любом случае, никаких данных об оплате напротив его имени не было.

Я глубоко вздохнул.