Благословенный камень - Барбара Вуд Страница 24

На следующее утро все сошлись на том, что одновременное возвращение луны и Лалиари с Беллеком — отнюдь не совпадение. А Лалиари, которая тоже пыталась найти объяснение этому ошеломляющему явлению, сказала, что луна вернулась благодаря синему камню, который подарил ей живший в пещере чужеземец.

Ей не слишком поверили, думая, что она ошибается, пока через месяц большинство женщин клана не обнаружили, что беременны, в том числе и Безымянная. На этот раз они внимательней рассмотрели статуэтку, и ни у кого уже не осталось никаких сомнений: это были грудь и живот беременной женщины, а внутри синего кристалла отчетливо виднелся младенец.

Камень возвратил клану луну, а значит — саму жизнь.

Поэтому они устроили еще одно торжество, на этот раз распевая хвалебные песни в честь Лалиари. Она скромно принимала их почести, с грустью думая о Занте и с радостью — о Дороне, не замечая впившегося в нее темного взгляда Кики, которая была вовсе не рада возвращению своей двоюродной сестры.

Кика замыслила месть.

Она втайне радовалась, когда Лалиари ушла осматривать пещеры и пропала на несколько недель. Хотя ее, как и остальных, пугало то, что Беллек, возможно, умер, и теперь некому будет толковать знаки и направлять их, она втайне надеялась, что ее двоюродная сестра никогда не возвратится. А потом, когда объявились Дорон и другие выжившие охотники, Кика решила во что бы то ни стало заполучить Дорона. И у нее почти получилось. Он уже сидел рядом во время вечерней трапезы и проявлял желание переспать с ней, когда неизвестно откуда возникли Беллек с Лалиари.

За семь последующих лет положение Лалиари в клане существенно повысилось, так как все считали, что это камень плодородия вернул им луну. И так велика была сила этого синего камня, что даже бесплодная Безымянная родила, и ей вернули прежнее имя и уважали, как любую другую мать. Клан выбрал Лалиари новой Хранительницей Газельих Рогов. У нее было уже трое детей, Дорон спал в ее хижине, а не с другими охотниками, и все ее любили. И Кика, которая изошла завистью, больше не могла это терпеть.

Однако план мести нужно было тщательно продумать. Лалиари не должна знать, что ее убила Кика, иначе дух Лалиари будет преследовать Кику всю оставшуюся жизнь. Но как можно убить человека так, чтобы он об этом не узнал? Все способы, которые приходили в голову Кике — убить Лалиари копьем или дубинкой, столкнуть ее со скалы, — исключали возможность быть неузнанной. А одурачить свою двоюродную сестру так, как она одурачила старую Алаву, она не сможет. Когда Кика прокралась к старухе в хижину, чтобы задушить ее — а она была вынуждена это сделать после того, как подслушала разговор Алавы с Беллеком и узнала, что та собирается убить маленьких мальчиков, мальчиков Кики! — она вымазала лицо грязью, а в волосы вставила листья, чтобы старуха подумала, что это привидение. Но ум и зрение у Лалиари острее, она стразу узнает, кто на нее напал.

Женщины ходили по холмистым равнинам, собирая весенние растения. На новой земле клан привык к смене времен года. Вместо ежегодного речного половодья, которое осталось в долине их предков к западу от Тростникового Моря, теперь на их жизнь влиял цикл осенних туманов, зимних снегопадов, весеннего цветения и летнего зноя. Им пришлось запоминать, когда здесь мигрируют животные и совершают перелет птицы, когда нужно искать съедобные дикие фрукты и зерна. Юбки из травы уже не могли защитить их от зимних холодов, так что они научились шить из звериных шкур куртки и гетры. Зимой они уходили в теплые сухие пещеры в скалах, а весной возвращались и сооружали шатры из травы на берегу пресноводного озера.

Так случилось, что, когда Кика вместе с остальными женщинами занималась поисками пищи, она набрела на растение, которого никогда прежде не видела. Оно было родом с севера и росло в горах страны, которую когда-нибудь назовут Турцией, и в течение нескольких столетий ветер и птицы разносили семена этого растения по земле, и оно пустило корни на берегах озера Галилейского. Кика, нагруженная плетеными корзинами, с палками-копалками в руках, остановилась, чтобы рассмотреть незнакомые высокие красные стебли с широкими зелеными листьями. Клан уже нашел в этой долине много новой еды, и это точно было что-то новое. Но, нагнувшись, чтобы выдернуть его, она увидела нечто, что заставило ее похолодеть.

На земле возле незнакомого растения лежали мертвые грызуны.

Кика, ахнув, отпрянула. В этом месте обитают злые духи! Но, когда она изображала в воздухе защитные знаки и торопливо бормотала заклинания, кое-что заставило ее замолкнуть и пристальней вглядеться в мертвых грызунов.

До нее дошло, что зверьки перед смертью пробовали листья этого растения. Один из них еще не умер — бился в конвульсиях. Но уже через секунду он вытянулся и издох. Кика старалась держаться подальше, опасаясь обитавшего в растении ядовитого духа, но не стала убегать, потому что перед ее глазами неожиданно возникла картина: Лалиари точно так же лежит на земле, убитая злым духом этого растения.

Вот она — возможность отомстить.

От волнения у Кики закружилась голова, и она бросилась к берегу и погрузила ладони в свежую грязь. Затем, бормоча защитные заклятья, она осторожно вырвала корень из земли. Поспешно бросив его в корзину, она бросилась назад к воде. Она мыла руки, улыбаясь и радуясь собственной сообразительности — ведь Лалиари убьет не она сама, а злобный дух, обитающий в этом растении. Она уже представляла, как пойдет жизнь после смерти Лалиари, в упоении предвкушая, как заманит красавца Дорона к себе в хижину.

Вначале попытки клана сшить себе меховую одежду потерпели полный крах, потому что шкуры тех коз, которые здесь обитали, становились твердыми, жесткими и неподатливыми, и народ Лалиари всю свою первую зиму дрожал от холода в пещерах. Но Лалиари помнила, какой мягкой была меховая одежда Занта, поэтому все следующее лето они вместе с другими женщинами клана возились со шкурами, растягивая и отскабливая их, пока те, просохнув, не приобрели необходимую мягкость. А затем они придумали прокалывать шкуры иголками из слоновой кости, протягивая сквозь них волокна так, чтобы получались швы. И теперь она стояла на открытой ветрам возвышенности, в длинной накидке из теплых и мягких козьих шкур, на ногах у нее была меховая обувь, а на спине висела сумка из овечьей шкуры, в которой спала ее восьмимесячная малышка. Два маленьких сына Лалиари, Вайвик и Джозу, ловили в траве кузнечиков, одетые в теплые накидки с капюшонами и гетры из газельей кожи.

Лалиари стояла на возвышенности, выпрямившись во весь рост и озирая молодую зеленую поросль в поисках первых весенних плодов, а на голове у нее были газельи рога клана, прочно привязанные сухожилиями животных. Она как раз думала, что чеснок, который рос ниже по течению, к сожалению, собирать еще рано. Его можно собирать ближе к середине лета, и это плохо, потому что людям он очень нравился. Она разглядывала ветви массивного фигового дерева. Плоды еще не созрели. Они смогут попробовать сладкие фиги не раньше, чем луна совершит еще один полный круг. И, наконец, высмотрев тутовник, который она приглядела еще в прошлом году, Лалиари с радостью увидела, что на нем появились первые спелые ягоды.