Последние ритуалы - Ирса Сигурдардоттир Страница 24

— Я тоже знал, — ответил Маттиас. — Я только не знаю, что ты знала.

Тора уже собралась перещеголять его в остроумии, как зазвонил ее мобильный. Она достала его из сумки.

— Мам, — сказала Соулей тоненьким голоском. — Когда ты вернешься?

Тора посмотрела на часы. Как поздно, оказывается!

— Очень скоро, милая. У тебя все хорошо?

Молчание, и затем:

— Да… Мне скучно. Гильфи со мной играть не хочет. С ним неинтересно. Он там прыгает на кровати, вопит и меня к себе не пускает.

Хотя Торе сложно было представить себе эту сцену, ясно одно — из Гильфи плохой бебиситтер.

— Послушай, милая, — нежно сказала она. — Я скоро приду. Скажи своему брату, что хватит валять дурака, пусть выходит и играет с тобой. До встречи.

Они разъединились. Тора, убирая телефон обратно в сумку, заметила свою записку с вопросами к Маттиасу. Она вытащила ее и развернула.

— Я бы хотела задать пару вопросов о документах из черной папки.

— Пару? — удивленно переспросил он. — Я предполагал, что их будет больше, а пара — как минимум. Задавай!

«Черт, — подумала Тора, — неужели я много чего упустила?»

Она сделала умное лицо.

— Я отметила только главное, второстепенного там так много, что все не запишешь. — Она улыбнулась и продолжила: — Например армия. Зачем в папке эти документы, если Гаральда признали непригодным по медицинским показаниям?

— Военная служба, да… Я включил их, чтобы ты как можно полнее представляла себе жизнь Гаральда. Может быть, они не относятся к делу, но кто знает, куда приведет цепочка.

— Ты предполагаешь, что можно найти связь между убийством и его службой в армии? — скептически спросила Тора.

— Напрямую нет, — ответил Маттиас и пожал плечами. — Впрочем, когда речь идет о Гаральде, никогда нельзя сказать наверняка.

— Почему он вообще оказался в армии? — спросила Тора. — Судя по тому, что я о нем узнала, он скорее должен был быть пацифистом.

— Ты абсолютно права. Его, как и всех, призвали, но при других обстоятельствах он бы определенно пошел на альтернативную гражданскую службу: в Германии у молодых людей есть право выбора.

Тора кивнула.

— Тем не менее он этим правом не воспользовался. Незадолго до призыва умерла Амелия, и смерть сестры глубоко его потрясла. Подозреваю, что он принял решение в момент душевного кризиса. Это случилось в начале 1999-го, а в ноябре или декабре Германия посылала войска в Косово в составе миротворческого контингента. Гаральд охотно туда отправился. Я не в курсе подробностей его военной службы, но точно знаю, что он был образцовый новобранец, стойкий и выносливый. Так что происшествие в Косово для всех явилось полной неожиданностью.

— А что случилось? — спросила Тора.

Маттиас криво усмехнулся.

— История комедийная — до некоторой степени. Особенно принимая во внимание, что экспедиция в Косово стала первой немецкой военной миссией за границей со времен Второй мировой войны. До тех пор немецких солдат привлекали только к вспомогательной службе по охране складов и обслуживанию полевых госпиталей. Так что было жизненно важно, чтобы наши военнослужащие вели себя идеально.

— А Гаральд вел себя плохо, так?

— О нет. Лучше сказать, что для него все неудачно сложилось. Полк находился в Косово уже около трех месяцев, когда арестовали серба, владевшего, как подозревали, информацией о взрыве, от которого погибли три немецких солдата и многие получили ранения. Серба держали в подвале дома, где располагался полк; пленник провел там две или три ночи, однако ни в чем не признавался. В ту ночь Гаральд стоял на карауле. Он, видимо, сказал старшему по званию, что сможет получить нужную информацию, и ему разрешили провести допрос. — Маттиас посмотрел на Тору. — Разумеется, человек, который ему это позволил, понятия не имел, что Гаральд весьма сведущ в истории пыток. Должно быть, он себе представлял, что Гаральд время от времени будет просто заглядывать в дверь и задавать невинные вопросы.

Тора широко раскрыла глаза.

— Он что… его пытал?..

— Скажем так, этот серб с радостью поменялся бы местами с иракцами из пирамиды голых в тюрьме «Абу-Грейб». Я не оправдываю случившееся, но по сравнению с тем, что несчастный вынес в ту ночь, американские издевательства показались бы ему просто Диснейлендом. К моменту когда Гаральда пришли сменить, серб рассказал все, что знал, и даже больше. Гаральд считал, что достоин похвалы, но вместо этого был моментально демобилизован — как только его начальник увидел едва дышащую груду свежего мяса, лежащую в луже крови. Конечно, дело замяли, поскольку это подрывало репутацию армии. Во всех официальных документах сказано, что Гаральда комиссовали по состоянию здоровья.

— А как об этом узнал ты? — спросила Тора, радуясь хотя бы тому, что может задать вполне нормальный вопрос.

— Я много чего знаю, — загадочно ответил Маттиас. — Я разговаривал с Гаральдом, когда он вернулся из Косово. Он стал другим человеком, это точно. То ли опыт военной жизни его изменил, то ли вкус крови… Он стал даже более странным, чем раньше.

— В чем?

— Просто более странным, — ответил Маттиас. — И внешне, и в поведении. Вскоре он поступил в университет и начал жить отдельно, так что я его почти не видел. Изредка мы все же пересекались, и было очевидно, что он попал в порочный круг. Примерно тогда же умер единственный близкий ему человек — его дед. Возможно, и это сыграло свою роль.

Тора не знала, что сказать. Гаральд Гунтлиб определенно был необычным человеком. Записи напомнили ей про жертву эротической асфиксии из газетной вырезки, но она решила, что на сегодня с нее хватит. Взглянув на время, она увидела, что уже поздно.

— Маттиас, мне пора домой. Список вопросов еще не весь, но надо переварить все то, что я сегодня узнала.

Они быстро сложили бумаги, убедившись, что не перепутали рассортированные стопки. Подумать страшно, если бы пришлось разбирать их заново. Аккуратно положив сбоку последнюю пачку, Тора повернулась к Маттиасу.

— А Гаральд составил завещание? На все свое имущество?

— Да, составил. Кстати, не так давно. То есть завещание было и раньше, но он его изменил в середине сентября. Он даже ездил в Германию, встречался с юристом Гунтлибов, подписал новый вариант. Но никто не знает, что в нем сказано.

— Неужели? — удивленно спросила Тора. — А почему?

— У завещания две части, и есть указание вскрыть сначала одну, потом другую. В первой говорится, что вторую нельзя открыть, пока Гаральда не похоронят, а это еще невозможно из-за расследования.

— И это все, что там говорится?

— Нет, он также дал распоряжение, где его похоронить.

— Где же?

— В Исландии. Это весьма странно, учитывая, что он прожил здесь недолго. Похоже, твоя страна его пленила. Есть еще одно указание: родители должны присутствовать на похоронах и стоять в ногах могилы до тех пор, пока гроб не опустят. Если они не согласны, то все имущество переходит татуировочному салону в Мюнхене.