Око Гора - Кэрол Терстон Страница 24

– У меня идея. – В этом тоже не было ничего нового, а я полночи не спал – держал за руку старика, пока тот не прошел через тростники, так что я закрыл глаза, намереваясь вздремнуть несколько минут.

– …и я хотела бы стать рисовальщицей контуров, – говорила Асет, когда я проснулся, – но рисовать глаз иа вот так мне не нравится. – Она показала на землю палочкой, которой обычно рисовала.

– Тогда поступи, как сделал я, – предложил Хари, – меня учил старый писец – и еще нескольких других мальчиков, которые занимались у него дома. Торговец углем наполнял зимой его жаровню, ткач одевал его, а мои родители подносили старику фаянсовые амулеты и ушебти [32], которые послужат ему в загробном мире. Но мне не хотелось сидеть весь день в пыли скрестив ноги и считать хары [33]с мукой для Фараоновых сборщиков податей, так что я решил выучить все, что можно, чтобы, когда придет время, пойти по той дороге, куда позовет меня сердце. Тогда я не знал, что выберу, но впоследствии оказался здесь, с нашим другом. – Я ощутил на себе его взгляд и надеюсь, Хари не понял, что я все слышал.

– Но зачем тебе надо было учиться читать и писать, если тебе хотелось стать садовником? – спросила девочка.

– Я хотел стать целителем, но мой отец был последователем Атона и верил, как и Сын Гора, бежавший из Двух Земель, что его бог излечит все болезни. Я не хочу никого обидеть, но считаю что боги – один он или несколько – слишком заняты, чтобы заботиться о каждом из нас. Вот поэтому я решил изучить все, что мог дать мне старый писец, чтобы сохранить верность моему ка. Возможно, и тебе стоит поступать так же.

Я выждал пару минут, потом потянулся, делая вид, что просыпаюсь, и, медленно сев, снова вынужден был прикрыть глаза от ослепляющей синевы неба – и увидел, что ткань, лежавшая на земле, усыпана пилюлями в форме рыбок и птичек.

День 23-й, второй месяц всходов

На метательные палки Мены приятно посмотреть – они разрисованы яркими крокодилами, гиппопотамами и другими свирепыми животными, как и подобает главному врачу охраны Фараона, а мои – безыскусные инструменты простого труженика, изготовленные его собственными руками. Но я их заслужил, и потому ценю их так же, как и Мена свои, и наша дружба обходится без зависти, потому что мы сами выбрали разные пути.

Мы шли тихонько, не стучали палками друг о друга, чтобы не спугнуть птиц, и надеялись посоревноваться с ними умом, высматривая и выжидая. Все вокруг было синим, и выше и ниже черной полоски земли, которая нас питает, Мать Небо словно сочеталась браком с Преисподней, превращая это темное место в двойника своей божественной обители. Разумеется, река лишь отражала безоблачное небо, внизу же она набухла от ила, но все равно ежедневное пробуждение жизни действовало на меня волшебно, освежая мой дух способом необъяснимым и непонятным. Когда Ра-Хорахте поцеловал острие серебристой иглы Хатшепсут [34], выпустив яркую стрелу света над спокойной водой, Мена крикнул, подражая баклану, взывающему к своей партнерше, сидящей в гнезде. Я замахнулся, готовясь первым метнуть палку, и прислушался к хлопанью крыльев. Заметив утку, поднявшуюся из камышей, я почувствовал, как ялик наш наклонился под ногами, и понял, что Мена меня превзошел. Тем не менее через миг я тоже выпустил палку, попал, и птица рухнула, не успев начать нырок в воздухе.

Отталкиваясь шестом, мой друг провел лодку через камыши, и мы оба не спускали глаз с того места, куда упала птица, а Мена в то же время искал свою палку. Соскучившись по нашему спокойному прошлому, я решил выведать: может, Генерал, готовящийся к новой кампании, все же сможет убедить Мену отправиться с ним.

– Ты не боишься, что молодой помощник, о котором ты так хорошо отзывался, может занять твое место среди любимцев Хоремхеба?

– Возможно, у Сенмута не хватает опыта на поле боя, но взгляд его проникает до самых костей. Как и твой. А что касается его отношений с Генералом… – Мена пожал плечами и оттолкнулся шестом. – Если ты думаешь, что мне когда-нибудь надоест обставлять тебя в охоте на птиц и захочется уехать отсюда, значит, ты не видишь, как мне хорошо с Тетишери и Небет.

Почти три года прошло с тех пор, как Мена вернулся в Уасет, и за это время ему посчастливилось найти жену, чей ум и обаяние не уступали красоте. К тому же у них родилась дочь по имени Небет – она радует его не меньше, чем блеск золота, несмотря на то, что у нее кривенькое бедро.

– Отведенное нам время коротко, – предупреждал он меня, – и из него уже прошло двадцать восемь лет. Не тяни, заведи детей поскорее, Тенра.

Выглядим мы с ним совсем по-разному, но во всем остальном похожи, как близнецы, так что меня не удивляет, что Мена порой высказывает мои собственные мысли. Но ему не известно о том, что я часто бываю у молодой вдовы по имени Аменет, приятной и лицом, и характером. И она не стесняется предложить мне и ужин и ласку.

– А как идут дела у Небет с новым лубком? – поинтересовался я: мы совместными усилиями пытались найти способ удержать шарнир ее бедренной кости в соответствующем углублении, и чтобы девочка в то же время могла двигаться. Теперь, после ее второго дня рождения, когда Небет уже может пройти несколько шагов и когда ей нужно больше свободы, последнее приспособление мы сделали легче и гибче предыдущего, чтобы ее мышцы достаточно окрепли и корсет стал не нужен.

– Она пробует лазить по лестнице в спальню, так что нашему уединению скоро придет конец. – Мена криво улыбнулся: мне известно о его странной привычке спать с женой на одной лежанке всю ночь. Он опустил руку в воду, схватил свою утку за ноги и перевязал их шнуром, потом бросил птицу в носовую часть лодки к остальным. – В любом случае, Генерал рад, что я останусь и буду присматривать за его женой, если он сделает ей ребенка. Поскольку Царица потеряла очередного младенца, он хочет, чтобы рядом был человек, которому можно доверять. Хоремхеб считает, что дело в ее врачах, хотя я не совсем уверен. – Я знал, что Мена намекает на тот факт, что Анхесенамон зачала первого ребенка от собственного отца, и исход был столь же печален.

Мы подплыли к тому месту, куда должна была упасть моя птица, и вскоре обнаружили, что она бьется в воде, лишь оглушенная. Я даровал ей жизнь и жестом велел Мене плыть в противоход основного канала, где мы снова затаились.

– Ты знаешь, что Царица опять носит ребенка? – через минуту спросил он – тихо, чтобы не спугнуть дичь. Я кивнул, глядя на заросли камышей, которые колыхались, как созревшая пшеница на утреннем ветерке. – Может, в этот раз лучше пойдет. Я слышал, что Рамос предложил Фараону услуги своего врача, он клянется, что этот человек способен извлечь любого ребенка живым, если это вообще возможно.