Тайна масонской ложи - Гонсало Гинер Страница 24

Монахиня продолжала поучать девушек, а Беатрис задумалась над ее словами. В ее положении, казавшемся ей трагическим, она даже и представить не могла, как можно чувствовать себя счастливой. Такой брак мог принести только муки, да и святой она себя не считала, хотя несчастья, через которые она прошла в жизни, являлись вроде бы достаточным основанием для того, чтобы оказаться в числе святых мучеников.

Закончив рассказ о святой Аделаиде, сестра Анхела перешла к жизнеописанию святой Екатерины Сиенской, которая не желала выходить замуж за некого богатого человека, как того хотел ее отец, потому что решила посвятить свою жизнь Богу. Разгневанный отец в течение долгого времени заставлял ее заниматься самой грязной домашней работой, пока его терпение не истощилось и он не отдал ее в монастырь. Монахиня объяснила ученицам, что в монастыре эта святая очень быстро обратила на себя внимание благодаря своей мудрости и благоразумию, вследствие чего стала советницей высокопоставленных иерархов Церкви, а затем и самого Папы Римского. А еще она в течение своей жизни написала более трехсот писем, содержащих глубокомысленные теологические рассуждения.

Беатрис подумала, что приводимые им в пример истории жизни чем-то похожи на ее жизнь, хотя она, конечно, не собиралась уходить в монастырь лишь ради того, чтобы избежать свалившегося ей на голову замужества. Вот грязную домашнюю работу она могла бы осилить — если бы, конечно, это помогло ей избежать печальной участи.

Затем наступила очередь святой Варвары. Монахиня рассказала, что та умерла мученической смертью на руках у своего отца, который был язычником, потому что отказалась выйти замуж за язычника. Отец так разгневался на свою дочь, что отрезал ей голову, однако вскоре погиб и сам: в него ударила молния. Монахиня предложила ученицам рассмотреть литографию, на которой была изображена девушка с чашей в руке, стоящая на фоне грозового неба. Беатрис подумала, что последовать примеру этой мученицы и погибнуть она бы не хотела, однако причины смерти святой Варвары и ее горестного состояния были схожи.

Изучение трагических судеб этих чужих для Беатрис людей постепенно начинало казаться ей занятным. Более того, оно помогло ей понять, что постигшее ее горе не так уже редко выпадает в жизни, а потому ей было теперь легче с ним смириться. Однако все вдруг изменилось, когда монахиня велела ученицам перейти к очередной странице книги, где Беатрис увидела имя и изображение следующей святой.

— Сегодняшнее занятие мы завершим жизнеописанием этой святой, а именно святой Юстины из Падуи. Посмотрите на замечательную картину ее мученической смерти, созданную великолепным мастером Паоло Веронезе…

Беатрис с ужасом впилась взглядом в литографию, на которой была изображена святая, стоявшая на коленях, а кинжал вот-вот готов был пронзить ее сердце. Вокруг нее находились пять персонажей: двое мужчин стояли слева и смотрели на нее, опираясь на свои длинные жезлы; еще двое мужчин стояли справа — один из них явно был высокопоставленным церковником — и наблюдали за этой жуткой сценой с невозмутимыми лицами; пятый мужчина стоял за спиной мученицы. Беатрис пришло в голову, что эта картина похожа на сцену убийства ее матери, потому что уж очень многое на литографии напоминало пережитые Беатрис реальные события, как будто художник стоял тогда рядом с сидевшей на полу Беатрис и делал зарисовки, глядя на ее мертвую мать.

Затем в организме Беатрис что-то произошло, и она почувствовала приближение приступа тошноты. Ей не хотелось думать о том, что она видела на литографии, однако монахиня еще несколько раз повторила имя этой святой, которое в силу жестокой случайности совпадало с именем матери Беатрис.

Воспоминания о реальных событиях и детали литографии перемешались в воображении девушки, постепенно сливаясь в единое целое: твердая решимость умереть, застывшая в глазах святой, кинжал, пронзающий нежную кожу, жестокое лицо инквизитора Переса Прадо, которого она узнала на недавнем концерте, длинные жезлы альгвасилов инквизиции, удары которых о пол гулким эхом разносились по коридору… Все чувства Беатрис в этот момент, казалось, бешено унеслись куда-то в пустоту. Она увидела, как класс, преподавательница, все остальные ученицы начали кружиться у нее перед глазами, ей вдруг стало не хватать воздуха. Еще мгновение — и Беатрис без чувств рухнула на пол.

Для двоих братьев-цыган — Тимбрио и Силерио Эредиа — крытая повозка, которую все называли «галера», была довольно утомительным средством передвижения. Однако они были вынуждены отправиться из Мадрида в Сарагосу именно на ней, потому что у них не хватало денег, чтобы преодолеть этот путь в удобной почтовой карете, как обычно поступали дворяне и чиновники.

Неделю назад они в последний раз встретились с курьером, который помогал им в поисках их жен. Братья уже знали, что их жены находятся не в Королевском доме милосердия в Сарагосе, однако их должны были в скором времени привезти либо туда, либо в бывший дворец Альхаферия, превращенный в связи с нехваткой соответствующих помещений в тюрьму.

Когда курьер выполнил последнее поручение братьев и привез им поддельные документы, удостоверяющие, что они являются добропорядочными коренными испанцами из Кастилии, они отправились в Сарагосу, чтобы вызволить своих жен и дочерей Тимбрио.

Королевским домом милосердия управлял архиепископ вместе с другими церковными иерархами, а еще маркиз де Теран — старый друг маркиза де ла Энсенады, который был проводником его политики в этом учреждении.

В Доме милосердия размещалось огромное количество женщин, задержанных во время облавы на цыган, а еще задача служителей Дома милосердия состояла в том, чтобы собирать по улицам Сарагосы бесцельно шатающихся многочисленных нищих и предоставлять им приют, еду и обеспечивать полезным занятием. Из этого дома довольно часто выезжала «галера», которую окрестили «повозкой для голодранцев», чтобы собирать по улицам неустроенных в жизни людей, не имеющих ни жилья, ни работы. Такое чаще всего происходило либо после рекрутских наборов, от которых люди бежали кто куда мог, либо когда нищенствующих бродяг становилось так много, что они начинали представлять угрозу для населения города.

Хотя предназначением Дома милосердия было служить приютом для нищих и он, в общем-то, не являлся исправительным учреждением, в случае необходимости там не гнушались репрессивных мер воздействия на подопечных. Плети, оковы, столбы с цепью и железным ошейником широко использовались в этой самой настоящей тюрьме и служили в качестве средств наказания тех, кто мешал нормальному функционированию этого учреждения.

За несколько дней до приезда братьев Эредиа в Сарагосу сто семьдесят женщин-цыганок и их дочерей привезли из дворца Альхаферия в новое здание Дома милосердия, где уже находились пятьсот цыганок, привезенных из Малаги. Помещения Дома милосердия оказались переполненными, и многим из цыганок пришлось размещаться во внутренних двориках, причем им не хватало еды, одежды, кроватей — в общем, самых элементарных вещей, необходимых для жизни.

Измученные и обозленные таким отношением, цыганки уже несколько дней при появлении надсмотрщиков пускали в ход камни, палки и свои ногти, а также устраивали такой галдеж и сутолоку, что вскоре никто уже не отваживался зайти к ним в помещения, чтобы хоть как-то разрядить напряженную обстановку. Некоторые из цыганок, не получив обещанную новую одежду, ходили полуголые, а другие, раздевшись догола, стирали, как могли, свою старую одежду под ошеломленными взглядами стражников.