Деньги - не проблема - Элмор Леонард Страница 24

Терри отошел от окна и остановился со своей сумкой в проходе между кроватями. Дебби, не отрываясь от окна, сказала:

— Этой зимой здесь, в Детройте, я смогу договориться только о коротких выступлениях. Весной у меня была бы целая программа.

Терри молча доставал из сумки цветные фотографии. Она продолжала:

— Жаль, что Рэнди живет не во Флориде. Я перееду туда, после того как мы разбогатеем. Как тебе этот план?

Терри не ответил, он был занят раскладыванием снимков на покрывале. К тому же он не очень понял, что она имеет в виду. Поехать во Флориду вместе с ней или как? Дебби подошла к нему и взглянула на снимки.

— Сколько же их всего? — поинтересовалась она.

— Сотни две, — ответил он. — Эти самые лучшие.

— Тут всё мальчики?

— Думаю, нет. В таком возрасте их трудно различить. Некоторые дети из сиротского приюта, но там им немногим лучше, чем на улице. Они сбиваются в группы, девочки лет пятнадцати заботятся о маленьких. Дети предоставлены сами себе. Сами заботятся об одежде, о еде… Вот этот роется в угольной яме. Он собирает недогоревшие угольки и потом продаст их. — Он протянул Дебби фотографию. — А здесь дети копаются в отбросах, ищут что-нибудь съестное.

— Господи, Терри… — пробормотала она и села на кровать. — Но на некоторых снимках местность выглядит такой зеленой и цветущей, повсюду что-то посеяно…

— Но они же дети, — напомнил Терри, — дети, а не фермеры, у них нет земли. Маленькие тутси, никому не нужные. Вот десятилетние ребята курят папиросы. Они сами их скручивают. Этот мальчик, сейчас ему тринадцать, во времена геноцида убил своего приятеля. Зарезал мачете. Тогда им было по восемь. Что прикажешь с ним делать?

Он оторвал глаза от снимков и прислушался. Дебби тоже.

— Слышишь? Тебя вроде кто-то зовет, — проговорила она.

Он направился к двери, по пути захватив мачете. Дебби последовала за ним.

— Ты не закрыла дверь? — спросил Терри.

— Она была открыта, когда я вошла.

Из холла снова донесся голос:

— Терри, сукин сын, ты где?

Он сразу понял, кто это.

С верхней площадки лестницы, огибавшей холл, они увидели Джонни Пиджонни, который смотрел на них снизу.

— А вот и Джонни, — сказал Терри.

— Ну и где мои денежки? — спросил тот.

Дебби еще удивилась, когда Терри задержался у стола, чтобы взять мачете. Идя за ним следом, она чуть не наткнулась на него. Может быть, эта привычка осталась у него после Африки — слышишь шум и сразу хватаешь мачете?

Теперь она смотрела, как Терри спускается вниз, сжимая его в руке. Лезвие было длиной фута полтора, рукоятка деревянная, покрытая резьбой. Терри держал его лезвием вниз, вдоль ноги. Джонни это сразу заметил. Она слышала, как он сказал:

— На хрен тебе эта сабля?

Терри ответил, спускаясь:

— Это мачете. — Он ступил на мраморный пол. — Я нашел его в церкви, после того как там зарезали семьдесят человек, пока я служил мессу. На нем все еще была кровь.

— Господи Исусе, — выдохнул Джонни. Дебби смотрела, как Терри поднимает нож, держа его за лезвие, и протягивает Джонни резную рукоять. Джонни, взяв нож в руки, пробормотал: — Господи Исусе, они кромсали этим людей?

— Отрезали им головы, — уточнил Терри, — и ступни.

Дебби тоже двинулась вниз по лестнице, держась рукой за золоченые перила. Она увидела, как Джонни взглянул вверх, на нее, но только мельком, и, взвесив на руке мачете, произнес:

— Оно тяжелее, чем кажется. — И сделал быстрое рубящее движение. — Они в самом деле этим убивали?

И Терри ответил:

— На моих глазах.

Дебби остановилась на нижних ступенях лестницы, наблюдая.

Это был спектакль. Джонни явился требовать назад деньги, а Терри встретил его с мачете и рассказывает о резне в Африке.

Два бывших дружка-контрабандиста. Терри в «ливайсах» и белой рубашке навыпуск, наверное одолженной у Фрэна. Джонни в длинном пиджаке из черной кожи с поднятым воротником, поверх которого перекинуты собранные в хвост жидкие темные волосы. Он был по-своему недурен собой. Ростом пониже Терри, пять футов и восемь-десять дюймов, худощавый, но крепкий, слегка сутулый. Он сказал:

— Так ты священник? Что-то ни хрена не верится.

Но Дебби поняла это так, что он как раз верит. Она увидела, как Терри осеняет Джонни крестом и произносит: «In nomine patris, et filii, et spiritus sancti…»

Джонни замахал на него мачете:

— Заткнись, ради бога. Я хочу знать, куда ты дел мои деньги, десять кусков. И деньги Дики тоже.

— Дики пожертвовал свои сиротскому приюту.

— Вот как? — пробормотал Джонни. — Ну а я кому пожертвовал свои?

— Прокаженным.

— Вот как, прокаженным!

— Они покупали на них спиртное, чтобы облегчить свои страдания, — пояснил Терри. — Я сказал им, что все в порядке и ты не станешь возражать. Когда деньги обесценились, они перешли на банановое пиво.

— Банановое пиво! — воскликнул Джонни.

— Когда меняешь масло и видишь осадок в картере двигателя… так банановое пиво и выглядит.

— Ты, что ли, пил его?

— Не испытывал желания.

— А прокаженные небось пьют.

— Оно отвлекает их от болезни.

— Терр, насрать на прокаженных. Ты потратил мои деньги, так?

Дебби видела, как Терри беспомощным движением пожал плечами и показал пустые ладони.

— Я провел там пять лет, Джонни. На что я, как ты думаешь, там жил?

— На что живут другие миссионеры?

— На пожертвования. Не помнишь разве, как в школе мы собирали на нужды миссий? И для миссии Святого Мартина в Руанде в том числе. Можешь отнести это на счет своего подоходного налога.

— Думаешь, я плачу налоги?

— Твои пожертвования на прокаженных дали мне возможность прожить эти пять лет. Я мог покупать сладкий картофель и изредка мясо. В основном козлятину, но другое я не мог себе позволить. Если ты сможешь взглянуть на эти деньги как на свой дар миссии, тогда я смогу в свою очередь простить тебя за то, что ты сделал.

Дебби пришла в восхищение. Какой классный ход: свалить вину на Джонни. Неудивительно, что тот мрачно нахмурился:

— Простить меня? За что?

— За то, что втянул меня в это дело. Что сказал следователю, будто это была моя идея.

— Но ты умотал, а мы с Дики оказались в предвариловке. Там так паршиво, что только и ждешь, чтобы тебя быстрее отправили в тюрьму. Они там по полгода решают, куда тебя посадить — в федеральную или в тюрьму штата.