Ахиллесова пята - Александр Надеждин Страница 24

Василий Иванович вздохнул.

– Ну что ж. И вот так, плавно и неизбежно, мы, наконец, подошли к нашей первой версии, – подвел он некоторый промежуточный итог несколько затянувшемуся обсуждению и пояснил, обращаясь к Бутко: – К десерту. Итак... господа-товарищи... мои милые друзья, – он, встав из-за стола и жестом усадив Иванова на его место, обращался, неспешно прохаживаясь по кабинету, уже ко всем присутствующим, – а сейчас на повестке дня нашего незапланированного торжественного собрания обсуждение некого крамольного предположения, что у некой мадам или мадмуазель... по, опять же, предполагаемому имени Хелен Мэтью... особы, прямо надо заметить, пока еще весьма и весьма тусклого облика и неидентифицированного содержания... в нашем родном российском посольстве завелся, назовем его так, неопознанный... словоохотливый и, по ее собственному признанию, достаточно осведомленный... – Василий Иванович немного замешкался, подбирая нужное слово, – наперсник. Надеюсь, у высокого ареопага не будет возражений против того, чтобы данное предположение впредь стало рассматриваться в качестве основной версии в ряду всех возможных интерпретаций полученного нами агентурного сообщения. – Он медленно обвел взглядом весь состав ареопага. – С чувством глубокого удовлетворения могу отметить, что возражений нет. В таком случае объявляю переход к прениям.

После непродолжительного молчания слово, как и положено, взял Минаев.

– Тут, если допустить, что Мэтью почему-то... – он сделал ударение на этом слове, – действительно сказала правду, и у нее в самом деле есть какой-то... – Гелий Петрович сначала хотел было повторить слово «наперсник», но передумал, – контакт в нашем посольстве, то тогда перед нами сразу возникают два первоочередных вопроса. Первый, естественно, что это за контакт и соответственно каков характер ее с ним отношений. То есть я имею в виду, действительно ли этот человек передает ей какую-либо секретную информацию и если да, то на какой основе. И второй, который логично вытекает из первого, на кого в таком случае работает Мэтью.

– Если работает, – буркнул Бутко.

– А ты что же, хочешь сказать, что она ради «Ассошиэйтед Пресс» старается? Или так... из любви к искусству, – с усмешкой посмотрел на него Минаев.

– Речь, в конце концов, может идти о какой-нибудь элементарной амурной истории. К примеру. Один из участников которой выдается другим, в пьяном бахвальстве, за источник суперсекретной информации. При этом вовсе не исключено, что источник, может быть, и очень даже желаемый.

– Желаемый? – переспросил, по всей видимости, не совсем уловив направление мысли своего зама, Минаев.

– Михаил Альбертович имеет в виду, что речь может идти об агенте перспективном, – пояснил Ахаян.

– Точно так же, как она может идти и об агенте архивном. Почему нет. Мы сейчас можем делать любые допущения.

– При чем тут архивный, – поморщился Минаев. – Она же сказала, что он работает в посольстве. Работает – в настоящем времени. Так? – он на всякий случай решил еще раз уточнить это у Иванова и, получив от того утвердительный кивок головы, подтвердил: – так.

– Ради хвастовства можно немножко и заменить времена. Травай... травайе[25]. Разница всего в одной конечной гласной. К тому же она, насколько я понял, так ведь конкретно и не сказала, о каком вообще посольстве идет речь. Я имею в виду, в какой стране, – он тоже, видимо, желая получить подтверждение своих слов, посмотрел на Иванова, который еще раз кивнул головой, правда, на этот раз менее определенно. – И мы пока не знаем, где она была три года назад, может, она именно тогда возле какого-нибудь другого посольства отиралась, – в этот раз он смотрел уже на Ахаяна. – Ну ведь все может быть.

Ахаян обменялся с ним продолжительным взглядом, который Бутко мужественно выдержал, затем повернул голову в сторону Минаева. Минаев угрюмо хмыкнул и опустил глаза. Последним, с кем Ахаян установил визуальный контакт, был Иванов.

– Ну а ты что скажешь, виновник торжества?

– Да что уж тут скажешь, – невесело ответил виновник. – Действительно, сейчас можно предположить все, что угодно. Информация нужна, – он еще более невесело вздохнул и, посмотрев на своего самого большого начальника, на этот раз уже гораздо более решительно добавил: – Нужна информация.

– Ну что ж, золотые слова, – подвел итог самый большой начальник. – Ладно, хватит гадать на кофейной гуще. Давайте думать, что дальше делать будем. – Он заметил, как Минаев, готовясь к ответу, сделал глубокий вдох, и, не будучи уверенным в том, что это тот ответ, который он в первую очередь ожидал, оперативно этот ответ предупредил. – Сначала о «Мармоне». – По всей видимости, его предположение оказалось верным, поскольку Минаев тут же сделал выдох. Ахаян перевел взгляд на Бутко.

– Что касается «Мармона», то тут нам, конечно, нужно продумать парочку хороших проверочных мероприятий. Я думаю, в ближайшие дни можно будет набросать кое-какие варианты. Все прежние места явок, разумеется, придется сменить. Постепенно. А в целом... – Бутко немного замялся, – может быть, будет целесообразней на некоторое время вообще прекратить с ним контакты? Разумеется, под легендированным предлогом. Мне кажется, мы сейчас не должны исключать возможность провокации.

– А мы что, когда-нибудь вообще ее можем исключать? – саркастично усмехнулся Минаев.

Ахаян, кивнув в его сторону и обращаясь к Иванову и Бутко, назидательно поднял вверх указательный палец:

– Experto crede Roberto! Что означает: верьте опытному Роберту. Он знает, что говорит. – Василий Иванович подмигнул тоже слегка усмехнувшемуся Иванову:

– Что? Знакомая цитата?

Иванов неопределенно пожал плечами и с некоторым сомнением в голосе спросил:

– Вергилий?

Ахаян выразительно поднял бровь:

– Нет, не Вергилий. Хотя ты прав, у него тоже есть нечто похожее. А это Антуан д’Арена. Французский поэт, между прочим. Хотя, правда, и писал по-латыни. Слышал кто-нибудь о таком? – Он обвел вопросительным взглядом уже всех присутствующих.

– Что-то знакомое, – сосредоточенно наморщив лоб, промолвил Минаев и почему-то посмотрел на Иванова.

– А какой это век? – решил уточнить Иванов.

– Шестнадцатый, – услужливо ответил Ахаян.

– Шестнадцатый, – задумчиво протянул Олег.

– Кого-то оттуда знаем?

– Из поэтов? Ну... в общем, да. Ронсар. Дю Белле.

– Молодец, – Ахаян кивнул в его сторону, обращаясь к Минаеву и Бутко. – Тоже... можно сказать... experto. Ну хорошо, experto, сам-то ты как думаешь... – после некоторой паузы, обращаясь уже к Иванову, резко, на сто восемьдесят градусов, сменил тему Василий Иванович, – замораживаем связь с «Мармоном», чи як?

Он был любитель делать в дискуссиях разные крутые виражи и к подобному приему прибегал довольно часто как раньше, в беседах со своим многочисленным агентурным аппаратом, так и ныне, в общении с не менее многочисленным штатом своих подчиненных. Он ведь многое позволял узнать и понять, этот прием, разумеется, если им умело пользоваться. И о том, что в данный момент на самом деле творится внутри у твоего собеседника, и о том, что он, рассказывая тебе, хочет скрыть, и, наоборот, скрывая, рассказать. И многое чего о самом этом собеседнике, в том числе даже то, о чем он сам еще не знает или, в лучшем случае, только еле-еле догадывается.