Голубая роза - Яна Темиз Страница 23

– О голубых розах, – ответил Кемаль.

– Я просто выполнял обязанности экскурсовода. На меня эти розы тоже когда-то произвели впечатление. Но теперь ты, Ай, сама рассказывай. Кстати, сейчас будет готов чай.

– Спасибо, тогда я сначала чаем займусь, а потом уже спокойно сяду и расскажу вам про вашу девушку, хорошо? – спросила Айше Кемаля, выходя из гостиной.

– А про розы? – вдогонку ей спросил он.

– В розах ничего интересного нет. Просто мне нравится голубой цвет, – донесся ее голос из кухни.

Октай заговорщически подмигнул Кемалю и театрально развел руками: мол, что поделаешь, не суждено вам узнать эту тайну.

– Можно я закурю?

– Конечно. Наша хозяйка тоже покуривает. Хотя я, как врач, этого не одобряю. Но Ай настолько независима, что даже не обещает бросить.

Октай поставил перед сыщиком пепельницу.

– Ай? – непонимающе переспросил Кемаль.

– Это nickname. В Америке никто ни к кому не обращается, выговаривая все имя целиком. У каждого есть nickname. Очень удобно и демократично. Не то что у нас.

«Сколько раз я слышала эти самые слова? – думала Айше, входя в комнату с подносом. – Хотя что он может еще сказать? Ему же надо как-то объяснить ситуацию незнакомому человеку. Да, и заодно дать понять, что он был или бывал в Америке, – мелькнула предательская мысль, – и покрасоваться перед собеседником. После этой тирады все как один спрашивают: «Ах, вы жили в Америке? Ах, расскажите»… сейчас и этот…»

– Вы бывали в Америке? – словно прочитав ее мысли, спросил Кемаль.

«Да, оригинальностью мышления тут не пахнет. Или он нарочно идет на поводу у Октая?»

Айше перенесла букет голубых роз на обеденный стол и, предоставив мужчинам самим взять с подноса стаканчики с чаем, с удовольствием опустилась в кресло и блаженно вытянула ноги. Все-таки нелегко преподавать! Не говоря уж о сути работы – целый день на ногах и как на сцене. «Вот если бы мой роман напечатали и он бы стал бестселлером! Можно было бы уволиться из школы, а в университете оставить минимум работы – и писать еще один!».

Она расслабилась, взяла с подноса чашку растворимого кофе, отпила немного и подумала, что зря, она, пожалуй, внутренне взъелась на Октая. В конце концов, естественно ответить на вопрос гостя о розах, совершенно нормально перевести разговор на Америку – нейтральная тема, и Октай, надо признать, любит и умеет разговор на эту тему поддерживать. Наверное, она переутомилась и нервничает из-за предстоящего разговора с полицейским. Вот ее и раздражают всякие мелочи, вроде повторенной Октаем фразы.

А кто не повторяется? К тридцати годам у всех вырабатываются свои штампы, появляются любимые шутки, складывается определенная манера вести разговор. Особенно это заметно у тех, чья профессия связана с постоянным общением с разными людьми, например, у врачей и учителей. Айше и за собой стала замечать, что иногда, думая о своем, повторяет студентам то, что говорила в прошлом и позапрошлом годах. Что же делать? Сначала ищешь формулировки, лучшие слова и определения, оптимальный порядок изложения, убедительные доводы и интересные примеры, а потом используешь готовое. Разве люди задумываются, что сказать при встрече? Разве ищут нестандартное определение слова «день» вместо расхожего «добрый»?

Айше прислушалась к разговору мужчин. Пора подключаться, решила она, допивая свой кофе, и переводить беседу в деловое русло. Когда это они успели перейти на обсуждение аренды квартир?

– …маленькие, как эта, – говорил в это время Кемаль. – Их непросто найти. Я, например, живу один, и такую снял бы с удовольствием.

– У нас на первом этаже сдается квартира, – вступила Айше, сделав вид, что слышала все ранее сказанное. – Хотя там вид из окна плохой. Но здесь совсем рядом еще один, тоже «кривой», – она улыбнулась Кемалю, и он понимающе кивнул, – дом строят. Там внутри уже отделочные работы заканчиваются…

Что случилось? Она что-то сказала не так?

Айше была очень восприимчива к настроению собеседника и почти кожей почувствовала волну напряжения, захлестнувшую Кемаля и заставившую ее остановиться почти посреди фразы.

– Вы там были? – серьезно спросил Кемаль. – Мне придется задать вам вопросы: когда и в связи с чем.

– Это уже похоже на допрос, – попытался разрядить атмосферу Октай.

– Это не допрос. Это пока что сбор информации. Но должен предупредить вас, госпожа Айше, что информация мне нужна правдивая.

– А какое отношение имеет этот дом к вашей девушке? – растерянно спросила Айше, которую только что предупредили: не надо лгать! А она как раз настроилась сообщить все, что придумала по дороге.

– Имеет. Самое непосредственное. Но давайте уж по порядку. Начнем с девушки. Вы сказали, что вспомнили ее? – Кемаль достал из кармана фотографию. – Господин Октай, если вы часто бываете в этом районе, – произнес он полуутвердительно, полувопросительно, однако не дождался ни подтверждения, ни опровержения и не стал затягивать паузу, – посмотрите, пожалуйста, не встречали ли вы где-либо эту девушку? А госпожа Айше пока сообщит мне свою информацию.

Октай взял протянутую фотографию подчеркнуто небрежным жестом, но через секунду думал только об одном: чтобы они ничего не заметили! Чтобы на его лице нельзя было ничего прочесть! Чтобы этот полицейский, заглядывающийся на его Айше, смотрел только на нее! Не побледнеть бы и не покраснеть. Октай редко сталкивался с ситуациями, требующими хорошего самообладания, если не считать чисто медицинских. Он знал, что его рука никогда не дрогнет во время операции, что лицо его не сразу выдаст неприятный диагноз пациенту; но он не знал, как поведет себя, если смертельный диагноз поставят ему самому.

Кажется, все сошло благополучно. Главное – перевести дыхание и не выдать себя лишними вопросами и избыточной заинтересованностью. И дышать ровно, спокойно – вдох, выдох, вдох, выдох… всё.

Первый шок прошел. Как, черт возьми, к ним попало это фото? Угораздило Айше ввязаться в эту историю. Кстати, неплохо бы узнать, при чем здесь Айше. Что она говорила по телефону? Она видела девушку, которую ищут? Зачем ее ищут?

– Я ее видела во вторник, как я вам уже говорила, около шести. Я пришла домой рано, не как обычно, и решила пойти погулять. Поела, приняла душ, отдохнула. В шесть приезжает школьный автобус со старшей дочерью моей соседки с третьего этажа. Я его видела в окно, но Мелиссу на лестнице не встретила. Значит, я вышла минут через пять-семь после шести. Я не слишком загружаю вас подробностями? – прервала сама себя Айше.

– Нет-нет, продолжайте, пожалуйста, все детали очень важны, – сказал Кемаль.

Он точно знал, что она лжет. Все, что она рассказывала, было, безусловно, хорошо подготовленной и продуманной ложью. И это обилие подробностей, скорее всего, преследовало одну-единственную цель – правдоподобие. А коли так – пусть нагородит их побольше, пусть лжет в свое удовольствие, легче будет все проверить и уличить ее. Узнать бы еще, зачем она это делает. Алиби кому-нибудь создает?