Девушка без Бонда - Анна и Сергей Литвиновы Страница 23

Туалет в «Ралли ХХ» оказался, под стать клубу, роскошный, весь в мраморе и такой просторный, что в кабинку хоть на машине въезжай – не на «мерсе», конечно, но на «мини» запросто. И кресла зачем-то здесь стояли – то ли для желающих в столь странном месте подремать, а скорее, чтобы косячок спокойно выкурить – с наркотиками в «Ралли ХХ» тоже было вольно.

Вот в одном из кресел Таню и поджидала средних лет, вся в черном, особа. Настолько безликая, что Садовникова ее сначала за обслугу приняла. Не уборщица, конечно, но какой-нибудь «туалетный администратор». Готовая по просьбе клиентки мгновенно сорваться – за коктейлем ли, за влажной салфеткой, а то и за пресловутым косячком или колесами.

Таня давно привыкла не обращать на персонал внимания. Сидит тетка – и пусть сидит, работа у нее такая.

Садовникова долго и тщательно умывалась, пригладила волосы, подкрасила губы, полюбовалась на свое отражение, подтянула колготки, поправила сбившийся лифчик… А когда уже собралась уходить, вдруг услышала:

– Это вам.

И в ее руку лег конверт из плотной бумаги.

А дама в черном устремилась прочь. Таня бросилась было за ней, но в туалет как раз впорхнула парочка пьяноватых особ, заслонила от нее женщину… Да и догони она ее – расспрашивать все равно будет бесполезно. Раз сама не стала ни о чем говорить – значит, не велено. Таня за время, пока общалась с Ансаром, успела усвоить: его персонал вышколен настолько, что сотрудникам какого-нибудь «Ралли ХХ» и не снилось. Без позволения хозяина какая погода на улице не скажут.

Оставалось только вернуться в кабинку, запереть за собой дверь и вскрыть конверт. И обнаружить в нем билет на самолет – разумеется, первого класса. Пункт назначения: Каир. Время вылета: завтра утром. И – никакой даже записки.

Таня задумчиво вернула билет обратно в конвертик. Взглянула на часы: половина второго. Что ж, очень удобно, что она проводит эту ночь в компании начальника. Заодно можно будет с работы отпроситься.

* * *

Было у Тани огромное искушение просто улететь в Каир – и все. Мужа у нее нет, а спрашивать разрешения у родителей в ее годы смешно. Однако после некоторых раздумий она все же решила рассказать о своих планах отчиму. Не то чтобы отпрашиваться, конечно, а просто поставить Валерочку перед фактом. То есть приехать к нему, когда дорожная сумка будет уже в багажнике. За четыре часа до вылета – в семь утра.

Таня заранее приготовилась к миллиону упреков. А разве может быть иначе? Валерочка – зануда известный, сейчас как начнет: «Ты взрослый человек, Танюшка, и сама должна понимать, что за человек Ансар и насколько неразумно к нему ехать…»

Убеждать будет, безусловно, очень аргументированно и корректно. С маминой экспрессивной реакцией, конечно, не сравнить (хотя той Татьяна вообще ни о чем говорить не собиралась), но в том, что отчим ее решения не одобрит, была уверена.

Однако когда это в жизни бывало, чтобы происходило все, как ожидаешь?

…Ей даже подводить разговор к важному не пришлось. Отчим, едва увидел ее сияющее лицо, сразу заявил:

– О-о, Танюшка! Похоже, ты с хорошими новостями!

И пошутил:

– Никак замуж собралась?

Прежде Валерочка всегда остерегался говорить с ней о личной жизни. Мама – та уже просто извела, а он ее ухажерами не интересовался – то ли из-за свойственного всем мужчинам равнодушия, то ли потому, что человек деликатный. Понимал, что падчерице матримониальная тема неприятна (хотя она в желании выйти замуж никогда не признавалась, наоборот, при каждом удобном случае заявляла, что семейная жизнь – не про нее).

А тут вдруг прямо с порога возникла марьяжная тема. Вид у нее, что ли, такой – предвкушающий? А Ходасевич, старый чекист, ее расшифровал?

– Сначала и покормить бы мог! – хмыкнула Татьяна, уводя разговор в сторону. – Все новости только после еды, разве не так у нас заведено?

Толстяк подивился:

– А кто меня уверил, что никогда не завтракает?

Таня действительно по утрам обычно лишь чашку кофе выпивала. Ну, может быть, еще пару ломтиков копченой колбаски проглатывала. Но сегодня у нее вдруг разыгрался зверский аппетит. То ли после ночных коктейлей (а они с Кейвом вчера почти не закусывали), то ли просто – на нервной почве. Да и потом: на уютного толстячка отчима только посмотришь – и сразу есть хочется. К тому же и пахло в квартире только что сваренной гречневой кашей, явно со шкварками, и мяском, и натуральным кофе…

А отчим – все о своем:

– Ну, раз голодная – значит, точно влюбилась.

– Тогда ты, получается, влюблен с утра до вечера, – хмыкнула она и ласково чмокнула отчима в полную щеку.

– Да, я влюблен. В тебя, свет моей души, – улыбнулся Валерий Петрович.

Никаких вопросов больше задавать не стал – потащил падчерицу в кухню, навалил полную тарелку каши, положил отбивную, выставил на стол чрезвычайно любимый Татьяной салат из корейской морковки и аккуратно нарезанные соленые огурцы.

А когда она с завтраком покончила – внимательно взглянул на нее:

– Ну, Танюшка?

– Объявился Ансар, – выпалила она.

Почувствовала, что краснеет. И в голове пронеслось: «А я ведь влюблена, отчим прав! Слишком уж рада тому, что Ансар нашелся…»

– И что?.. – медленно произнес Валерий Петрович.

– Ну… и он просит меня прилететь к нему. – Таня опустила глаза.

– Зачем?

– Некорректные вопросы задаете, товарищ полковник, – подколола она.

– И все же?

– Ох, Валерочка, да разве ж я знаю?!

И Таня рассказала про записку в кафе. И про женщину в черном, что передала ей билет. Умолчала только о том, как, вернувшись поздно ночью домой, вытащила из тайника единственную фотографию Ансара. Долго вглядывалась в его темные, будто душу прожигающие глаза. И, когда представляла, что совсем скоро увидит его – вживую! – внизу живота приятно теплело…

– Да, Таня, – вздохнул отчим. И с легкой досадой добавил: – Лучше бы ты действительно собралась замуж…

– И сейчас ты, конечно, скажешь: ни в коем случае никуда не езжай, – досадливо фыркнула она.

– Можно подумать, ты меня послушаешь, – покачал головой Валерий Петрович. – Хотя могу тебя заверить в одном: на любовное свидание твоя поездка вряд ли будет похожа.

А Таня вдруг подумала: «Прав старик, тысячу раз прав! Чего я, действительно? Радуюсь, будто меня на свидание позвали? Вовсе это никакое не свидание. Ансар – холодный, жестокий и расчетливый человек. Ему наверняка от меня что-то понадобилось. Столь же опасное, как и в прошлый раз. Предложит мне очередной миллион долларов, или два, или пять, но рисковать-то за эти деньги буду я. И – собственной жизнью…»

И Таня твердо сказала: