Мистер Слотер - Роберт МакКаммон Страница 23

— Вспоминаю тогдашнего молодого денди. Еще больший денди сейчас.

И это было правдой. Следуя привычке быть джентльменом из Нью-Йорка всюду, даже в дороге, Мэтью надел один из новых сюртуков от Бенджамена Оуэлса — темно-бордовый, того же цвета, что и жилет. На лацканах и манжетах — темный бархат. Безупречные белая рубашка и галстук, новые черные ботинки, черная треуголка.

— Несколько разбогатели, я вижу, — сказал Слотер. Его лицо было у Мэтью прямо перед глазами. Подмигнул и добавил почти шепотом: — Рад за вас.

«Как описать неописуемое?» — подумал Мэтью. Физический облик — достаточно просто: широкое лицо Слотера сочетало в себе черты джентльмена и грубияна. Лоб слегка выдавался над густой соломенной массой бровей, нечесаные спутанные волосы — того же цвета, разве что чуть с примесью рыжего, на висках начинающие седеть. Густые усы — тот же соломенный цвет, но с сероватым оттенком. С июля, когда Мэтью его видел, Слотер успел отпустить бороду, будто составленную из бород разных людей: клок темно-каштановый, клок рыжий, каштановый посветлее, под полной нижней губой чуть-чуть серебра, а над подбородком — угольно-черный мазок.

Он был не таким крупным, как Мэтью помнилось. Большая бочкообразная грудь, плечи, раздувающие серо-пепельную больничную одежду, но руки и ноги казались почти тощими. Ростом примерно с Мэтью, но стоял согнувшись, что свидетельствовало об искривлении позвоночника. Но руки — руки Слотера были предметом, достойным особого внимания. Неестественно крупные, с длинными узловатыми пальцами, ногти черные от въевшейся грязи, неровные и острые как кинжалы. Очевидно было, что Слотер либо отказывался от воды и мыла, либо ему уже давно не предлагали такого удовольствия: чешуйчатая кожа стала такой же серой, как одежда, идущий от него запах вызывал мысли о разлагающейся падали в болотной грязи.

При всем при том у Слотера был длинный аристократический нос с узкой переносицей и ноздрями, изящно раздувавшимися, будто ему невыносима вонь собственного тела. Большие глаза, светло-синие, холодные, но не без юмора, поблескивали иногда, как далекий красный сигнальный фонарь, и нельзя было не заметить светящийся в них ум, когда они бросали быстрые взгляды, вбирая и оценивая впечатления.

А вот то, что описать трудно, подумал Мэтью, это исходящее от него полнейшее спокойствие, абсолютное безразличие ко всему, что делается в этом помещении. С одной стороны, полное ощущение, что ему на все это наплевать, с другой стороны — он излучал уверенность. Пусть ложную, учитывая все обстоятельства, но столь же сильную, как исходящий от него смрад. Выражение одновременно и силы, и презрения, и уже от одного этого у Мэтью нервы напряглись. В первый раз, когда Мэтью увидел этого человека, ему показалось, что он смотрит в лицо Сатаны. Сейчас, хотя Слотер явно был более — как в тот июльский день сказал Рэмсенделл, «хитер, нежели безумен», — он выглядел всего лишь человеком из плоти и крови, костей и волос. И грязи. В основном из волос и грязи, если судить по виду. В цепях ржавых звеньев не было. День предстоит трудный, но вряд ли невыносимый. Впрочем, последнее зависит от направления ветра.

— Отойдите, пожалуйста, — сказал Рэмсенделл и подождал, пока Слотер выполнит указание. Потом шагнул вперед подписать документы.

Хальцен попыхивал трубкой, будто стараясь наполнить комнату едкими облаками каролинского табака, а Джейкоб стоял у порога, глядя настолько внимательно, насколько может быть внимательным человек, лишенный части собственного черепа.

Рэмсенделл подписал документы.

— Джентльмены! — обратился он к Грейтхаузу и Мэтью. — Я благодарен за вашу помощь в этом деле. Уверен, вы знаете, что мы с Кертисом ручались перед квакерами своей честью и словом христиан, что наш пациент… — он замолчал, отложил перо и исправился: — что ваш узник доедет до Нью-Йорка живым и здоровым.

— Какой-то он и так не очень здоровый, — заметил Грейтхауз.

— И все же вы понимаете, джентльмены, и я уверен, что понимаете, будучи честными гражданами, что мы не одобряем насильственных решений, и если мистер Слотер… доставит вам неудобства в пути, я надеюсь…

— Не беспокойтесь, мы его не убьем.

— Очень утешительно это слышать, — сказал Слотер.

Грейтхауз не отреагировал. Он взял третий лист пергамента:

— Я должен прочесть вслух ордер о передаче. Насколько я понимаю, это необходимая формальность.

— Ой, прочтите! — сверкнул зубами Слотер.

— Дня сего июля третьего, лета Господня одна тысяча семьсот второго, — начал читать Грейтхауз, — подданный Ее Величества Тиранус Слотер имеет быть извлечен из своего нынешнего места пребывания и доставлен в Комиссию Мирового Суда Ее Величества по городу Лондону и графству Мидлсекс, в Зал Правосудия Олд-Бейли, дабы предстать перед Судьями ее Величества в связи с убийствами, возможно, совершенными неким Тодом Картером, цирюльником на Хаммер-аллее, в период с апреля 1686 года по декабрь 1688 года, где последним жильцом обнаружены под полом погреба кости одиннадцати взрослых и одного ребенка… — Грейтхауз посмотрел на Слотера холодным взглядом: — Ребенка?

— Мне же нужен был мальчишка-подручный?

— Вышеназванный подозреваемый, — продолжил читать Грейтхауз, — также обвиняется в причастности к исчезновению Энни Янси, Мэри Кларк и Сары Гольдсмит и грабеже домов их семейств в период с августа 1689 года по март 1692 года, под именами графа Эдварда Баудивайна, лорда Джона Флинча и… — он запнулся: — графа Энтони Лавджоя?

— Я был тогда настолько моложе, — сказал Слотер, слегка пожав плечами. — Живое воображение юности.

— То есть ты ничего этого не отрицаешь?

— Я отрицаю, — прозвучал спокойный ответ, — что я обыкновенный преступник.

— Подписано Достопочтенным Сэром Уильямом Гором, Рыцарем-Лорд-Мэром города Лондона, засвидетельствовано Достопочтенным Сэром Салтиеэлем Ловелом, Рыцарем-Рекордером вышеназванного города, и Достопочтенным Джоном Дрейком, Констеблем Короны.

Грейтхауз передал пергамент Рэмсенделлу — тот принял его, как дохлую змею, и сказал Слотеру:

— Похоже, твое прошлое тебя догнало.

— Увы, я в ваших руках. Но смею полагать, вы накормите меня хорошим завтраком перед отъездом?

— Минуточку, — вдруг произнес Мэтью, и оба врача немедленно повернулись к нему. — Вы говорили, квакеры выяснили… что мистера Слотера ищут в Лондоне. Как это стало известно?

— Он был доставлен к нам в августе прошлого года примерно в таком вот виде. Где-то через неделю один из врачей квакеров уехал по делам в Лондон и прибыл туда в ноябре. Там тогда все говорили о найденных в доме на Хаммер-аллее месяц назад скелетах. — Рэмсенделл вернул ордер на передачу Грейтхаузу и вытер ладони о штаны. — Нашлись свидетели, описавшие внешность Тода Картера, и это описание опубликовали в газетах. Кто-то связал описание с именем лорда Джона Флинча, у которого была так называемая лоскутная борода. Это была очень популярная в те времена история в «Газетт».