Тайна точной красоты - Сергей Бакшеев Страница 23

Старинный почти игрушечный Таллинн понравился всем. На узких улочках старого города неугомонные школьники корчили друг другу рожицы, восхищались толщиной каменных стен, засыпали медлительного экскурсовода всевозможными вопросами.

Одним из первых спросил Данин. "Скажите, а кто из великих математиков жил в Таллинне?" Экскурсовод, высокий пожилой эстонец, не нашелся, что ответить. "Может быть в Тарту, – подсказал Костя. – У вас там древний университет?" "Нет, – покачал головой экскурсовод. – Математиков у нас не было. А вот оперный певец…" После такого ответа интерес к городу у Кости Данина пропал. Что это за край, который не родил ни одного известного математика?

Как и все настоящие ученые Данин всегда был сосредоточен над решением очередной проблемы и не замечал окружающих мелочей. Обывателями такое поведение воспринималось как рассеянность. Татьяна вспомнила, как во время первой сессии в университете Феликс Базилевич решил подшутить над более успешным в учебе другом. Он направил его в соседнюю аудиторию, где сдавали экзамен студенты третьего курса. Экзамен принимал сухой и безжалостный доцент Павлов, который за свои оценки заслужил прозвище "мистер Неуд".

Когда-то Павлов закончил МГУ по специальности астрономия. Ежегодно выпускалось двадцать пять астрономов, а огромной стране требовалось всего шесть. Павлов не попал в число счастливчиков, распределенных в обсерватории. Мечта его детства была растоптана, и характер его безнадежно испортился. Всесторонняя математическая подготовка позволяла ему вести любой раздел математики. Он никогда не готовился к лекциям и, заходя в аудиторию, обычно спрашивал: "Какой у нас сегодня предмет?" "На чем мы в прошлый раз остановились?" Смельчаки порой называли самые сложные предметы и темы. Павлов равнодушно брал мел, поворачивался к доске и монотонно исписывал ее многочисленными формулами. Услышав звонок, он отряхивал руки о полы пиджака и спешил выкурить пару сигарет, прежде чем отправиться читать следующую лекцию на тему, которую ему только предстояло услышать. Ошибок он не допускал. И строго карал за них на экзаменах.

Константин Данин не заметил подвоха. Он вошел в аудиторию, куда его торопливо впихнул Феликс, и спокойно взял предложенный билет. Мистер Неуд, увидев незнакомого студента, несомненно, являющегося злостным прогульщиком, выбрал для него самую сложную тему. Однако Данина нисколько не удивили совершенно новые вопросы. Они его заинтересовали!

Он с увлечением накинулся на поиск доказательства из незнакомого ему раздела математики. И вскоре это доказательство было найдено. Его подход несколько отличался от хрестоматийного метода и этим приятно удивил Павлова. Мистер Неуд открыл зачетку, собираясь вывести редкое сочетание букв: "отл" – и не поверил своим глазам. Перед ним сидел студент первого курса!

Доцент и студент непонимающе глядели друг на друга. Первым не выдержал Данин.

– Вы считаете, я где-то допустил ошибку?

– Допустили. Но не в доказательстве этой теоремы.

– Тогда в чем же?

– Константин Данин, какой экзамен вы пришли сдавать?

– Мат анализ, – удивился студент.

Мистер Неуд улыбнулся, что случилось с ним последний раз три года назад на вынужденной свадьбе заведующего кафедрой с беременной студенткой.

– А я принимаю функциональный анализ! – лукаво погрозил Павлов. Однако улыбка не сползала с его лица. – Что же мне с вами делать?

– Я пойду, – виновато встал Константин.

– Подождите, – остановил доцент. – Матан принимает Денисенко. Это где-то рядом. Я скажу ему, чтобы он поставил вам "отлично".

– Зачем? Еще есть время. Я успею сдать и матан.

В коридоре все с нетерпением ждали грандиозного провала отличника Данина и прислушивались к происходящему в аудитории. "Сейчас он появится с пунцовой физиономией", – предвкушал события Базилевич. Архангельская тревожно ломала пальцы, коря себя за то, что не остановила этот глупый розыгрыш.

Дверь аудитории открылась. Ее распахнул сам Павлов. Он вручил зачетку Данину, ласково обещая будущие встречи, и еще долго кивал ему вслед.

– Что? Что поставил? – налетели с вопросами студенты, когда дверь захлопнулась.

Константин развернул зачетку.

– Отлично.

– Павлов не догадался о подмене?!

– Он всё понял, но решил, что незачем попусту отнимать время у экзаменатора. Поставил оценку и обещал предупредить Денисенко.

Под удивленные и завистливые взгляды студентов Данин направился в библиотеку. Его заинтересовал новый раздел математики, и ему не терпелось скорее познакомиться с ним глубже.

Среди провожавших его взоров были и большие голубые глаза, которые излучали искреннее восхищение. Так смотрела на него профессорская дочка Татьяна Архангельская. В тот день она поняла, что непременно должна быть рядом с этим гениальным математиком.

В начале второго курса у студентов университета был выезд на картошку. Вечерами у костра около перспективного ученого Кости Данина постоянно вились шустренькие девушки с других факультетов. Архангельская хмурила выщипанные бровки и думала, как сделать так, чтобы их свадьба состоялась этой же осенью? Невинной дружбы с многозначительными взглядами и вздрагиванием при случайном касании теперь было недостаточно. И Татьяна решилась.

Закапал промозглый дождь. Студенты нехотя потянулись к баракам. Татьяна оказалась рядом с Константином.

– Ты обещал мне рассказать о движении звезд, – напомнила девушка.

– Но сейчас облачность.

– Вон там проглядывает чистое небо.

– Где? – вертел задранной головой наивный студент.

– Идем, я покажу, – шепнула девушка.

Ей удалось увести Данина на машинный двор. Там, в пропахшей соляркой кабине огромного трактора "Кировец", всё и произошло. Лекция о взаимном притяжении и перемещении небесных светил оборвалась на полуслове. Жаркие губы девушки накрыли рот Константина, пальцы торопливо расстегивали одежду. Теория движения космических тел уступила место практическому занятию по сближению и взаимопроникновению тел человеческих. И еще долго настойчивые дождинки, бившиеся в стекло, наблюдали за вздрагивающей голой спиной юноши и вцепившимися в нее пальцами девушки.

"Моя Фея", – шептал Константин при расставании.

Он оказался неистовым любовником. Потоки крови, питавшие днем его ненасытный мозг, ночью смещались вниз и поддерживали огонь страсти совсем в других органах. Запираясь по вечерам в кабине трактора, Данин жадно накидывался на гибкое тело девушки, безудержно ласкал ее, а опустошившись, через некоторое время мог повторить натиск.

По возвращению домой Татьяне предстояло объяснение с чопорной мамой.

– Ну, он хоть любит тебя? – трясла за плечи дочь расстроенная Надежда Сергеевна, услышав о ее желании выйти замуж.

– Конечно. Ты бы знала, мама, как он… обнимает меня.