Побег - Кирилл Шелестов Страница 23

— Лисецкий?! А вдруг он не согласится? — заупрямился Вася. — Испугается. Вот, к примеру, где он сейчас? Прячется!

— Пускай прячется, — недобро усмехнулся Виктор. — Никуда он не денется. Пара дней, и он одумается. В нашем бизнесе он увяз со всеми потрохами. Здесь и Николаша, и жена, и совместные проекты. Начнут нас прижимать, до него быстро доберутся. Хочет он того или нет, а надо ему за нас впрягаться. Причем по-серьезному. Так? — он обернулся за поддержкой к нам.

— Так, — согласился Пономарь. — Он с вами повязан, ему скандал не нужен.

— Лихачева, Саня, тебе придется брать на себя, — продолжал Виктор уже другим тоном, просительным. — Беги к нему и падай в ноги, что хочешь предпринимай, но его надо унять. Иначе все бесполезно. Я с самого начала, как и ты, считал, что надо с ним утрясать, а не в Кремль шастать, но Храповицкий же умнее всех, — подойдя к Пономарю, Виктор неловко обнял его за плечи.— Поможешь?

Пономарь порозовел от удовольствия. Пробил час его реванша. Последний год партнеры третировали его с заметным пренебрежением, словно младшего по званию. Даже Плохиш, когда-то начинавший у Пономаря подручным, сделался с ним менее почтительным. Чувствительного Пономаря это задевало, он старался не подавать виду, но заезжал к нам все реже.

Ломаться Пономарь не стал.

— Попробую, — коротко сказал он. — Только не обещаю, что получится.

Этим мне Пономарь всегда нравился: в нем не было мелочности. В лице у Виктора мелькнуло облегчение. Должно быть, в глубине своей нечистой совести он опасался получить отказ.

— У тебя — да не получится?! — с преувеличенным оптимизмом воскликнул Виктор. — Это со мной Лихачев говорить нее станет. Может, и с Васей не будет, хотя с Васей такие люди общаются, что страшно их фамилии вслух произнести. — Виктор не отказал себе в удовольствии еще раз зацепить Васю. — А тебе он не откажет. Сын его ведь по-прежнему у тебя работает?

Пономарь лишь застенчиво улыбнулся в ответ. Любопытно, что упоминание о его близости с Лихачевым теперь звучало лестью, хотя до последнего момента в нашем кругу это расценивалось как недружественный жест со стороны Пономаря.

— Сколько предлагать? — по-деловому осведомился Пономарь.

— Начни с трешки, — посоветовал Виктор. — Так, чтобы разговор завязался. А там видно будет. Только комиссионных сверху много не приклеивай, ладно? — Виктор попытался придать разговору шутливый оборот, но Пономарь не отреагировал.

— Что говорить?

— Что в таких случаях говорят? — Виктор состроил гримасу и поскреб щеку. — Дескать, мы осознали, были неправы, хотим исправиться. Дяденька, прости. Больше не будем, готовы искупить вину.

Я не удержался и в упор посмотрел на Виктора. Однажды он потребовал подобного покаяния от меня, и я решил, что скорее уволюсь, чем произнесу что-нибудь в этом роде, не будучи виноватым. Но то, что для меня являлось непереносимым унижением, пощечиной, — для него самого было лишь пустой фразой. Он ответил мне насмешливым взглядом и даже подмигнул, показывая, что все помнит, ничего не стыдится, и моя реакция его только забавляет.

— Хорошо, — сказал Пономарь. — Постараюсь найти его в эти выходные. С праздником поздравлю, заодно и перетру.

3

Добившись успеха с Пономарем, Виктор перекинулся на Плохиша. Плюхнувшись рядом с ним на диван, Виктор фамильярно хлопнул его по коленке и затянулся из его рук папиросой.

— Ну что, бродяга, — весело бросил он. — Готовься свидетелями заниматься. Мозги им на место вправлять.

Мы, конечно, ведем работу. И на совесть давим, и премии обещаем, но уж слишком народу много в это втянуто, не все нас слушаются.

Плохиш, как и остальные, отлично понял и причины столь внезапного дружелюбия, и подтекст, содержавшийся в словах Виктора.

— Больные на голову всегда найдутся, — согласился Плохиш. — Будем лечить. Кому кукушку пробьем, а кого и по речке пустим.

Плохиш говорил так, словно сплав трупов был для него привычным делом, но меня царапнуло не это, а то, что Вася, еще недавно горячо протестовавший против радикальных методов воздействия, сейчас лишь воровато стрельнул в Плохиша взглядом и, потупившись, промолчал. Зато Пономарю лихость Плохиша не понравилась. Я заметил, как по его лицу скользнула презрительная гримаса.

— Но без денег здесь все равно не обойдешься, — предостерег Плохиш. — Я своих пацанов подставлять не могу: нас и так пасут. Придется ильичевскую братву подтягивать, а она за «спасибо» не работает.

Виктор, не любивший Ильича, поморщился, но спорить не стал.

— Заплатим, — нехотя кивнул он.

— Ты только следи, чтобы они цены не задирали, — обеспокоенно вставил Вася. — А то захотят воспользоваться случаем.

Похоже, Вася переродился не целиком, а лишь частично: скопидомство осталось при нем, или он — при скопидомстве.

— Конечно, захотят, — подтвердил Плохиш Васины худшие опасения. — Все знают, что дело косячное. Даром на рожон никто не полезет, постараются до талого загрузить. Я, само собой, поупираюсь, но Ильича по цене не прибьешь, имей в виду.

— Да не переживай, — успокоил Плохиша Виктор. — Наскребем что-нибудь по сусекам. Ты только раньше времени не суетись.

— Быка лучше заранее предупредить, — возразил Плохиш. — А то смотается еще куда-нибудь, ищи его потом. Полный отморозок. Аванс попросит — спорить могу.

— Какой аванс?! — вновь вмешался Вася. — Да их услуги, может быть, вообще не понадобятся, это уж Виктор на всякий случай страхуется.

Пономарь, прислушиваясь к ним, хмурился и крутил на пальце кольцо с бриллиантом.

— Ты, кстати, когда уезжаешь? — рассеянно спросил он Плохиша, невпопад прерывая разговор.

Вопрос об отъезде прозвучал неожиданно. В лице Плохиша мелькнула мгновенная досада.

— Я еще не решил, — краснея, поспешно ответил он.

Вася встревожился.

— Как это ты уезжаешь? — придирчиво поинтересовался он. — Куда?

— Да в Германию слетать нужно по нашему проекту, — вскользь пояснил Плохиш. — Губернатор велел.

Ссылка на губернатора, вероятно, должна была показать, что Плохиш покидает нас не по своей воле. Однако ни Васю, ни Виктора она ничуть не убедила.

— А почему именно сейчас? — подозрительно спросил Виктор.

— Просто так совпало, — пожал плечами Плохиш, стараясь сохранить небрежный тон. — Там давно один вопрос подвис, я уж и так до последнего тянул.

Плохиш явно желал поскорее покончить с обсуждением этой щекотливой темы. Но Вася не унимался.

— Если все уедут, то кто же здесь останется? — осуждающе осведомился он.

— Вот ты и оставайся, — брякнул Плохиш, теряя терпение.

— Почему это я? — всполошился Вася. — Я не могу! Я по нашим общим делам в Москву лечу.