Не бойся желаний - Антон Чижъ Страница 23

– Поэтому, убив Торчак вечером, не буду возвращаться утром на место преступления.

Капитан отрицательно мотнул головой.

– Вполне логично: вернулись за этим смартфоном. Вас же в кухне задержали. Не так ли? Ваш сообщник сделал глупость дилетанта: снял убийство и забыл смартфон Торчак. Испугался, увидев труп. Утром вы пытались исправить его ошибку.

– Хорошо, я вас обманула и вернулась за смартфоном, – сказала Варвара так, будто созналась.

Половец насторожился:

– Готовы сделать признание?

– Капитан, если у меня есть глупый сообщник, который снимает убийство и я подчищаю за ним, – тут Варвара невольно представила в этой роли одного человека. Митя подходил как нельзя лучше. Только вспотел бы. – Если про съемку вспомнила только утром и вернулась, то я не стала бы вызывать группу захвата, чтобы меня положили лицом в кафельный пол.

– Вызвали соседи, – не уступал Половец.

– Нет, не соседи, – ответила Варвара.

– Почему же?

– Доказательство у вас на смартфоне.

– Не понимаю.

– Криков Торчак никто не услышал. Это старый дом, толстые стены. Если вчера вечером соседи не вызвали полицию под истошные вопли знаменитой актрисы, чтобы поймать меня в момент преступления, с чего бы они стали вызывать вас тихим мирным утром? Никто не видел, как я поднялась по лестнице и вошла в квартиру.

Капитан сдержанно хмыкнул.

– Вызов сделал тот, кто убил Торчак и хотел подставить именно меня, – продолжила Варвара.

– Вы так думаете?

– Доказательство в съемке: только в этом случае имело смысл надеть парик, похожий на мои волосы, и одежду, какую я покупаю себе. Разве не логично: снимать так, что не видно моего лица, но бросить подозрение?

Варваре показалось, что сеть, которую на нее накинули, прорвалась. Остался один крепкий узелок. Половец не упустил возможность затянуть его потуже.

– Вы сказали, что Торчак просила вас приехать сегодня утром. Разговор могли слышать те, кто был на сеансе. То есть у вас появились свидетели. А вы, как девушка, которая соображает, поняли: отличный предлог. Вечером можно убить Торчак, а утром появиться с невинными намерениями. Заодно подчистив за сообщником. Просто и эффективно. Как вы любите.

Начав врать, надо знать, где закончишь. Варвара дала себе слово такую ошибку больше не допускать. Выгораживать Митю становилось все труднее.

– То есть вы хотите сказать, что я спланировала убить Торчак, купила шокер, обзавелась сообщником, хуже которого трудно найти, а потом понадеялась, что Торчак попросит меня приехать утром, чтобы получить хлипкое и сомнительное алиби? А если бы она не просила, что бы я сделала?

– Вероятно, то же самое, – не слишком уверенно ответил Половец.

– В таком случае я должна была ехать к Торчак сразу после сеанса. И оказаться у нее так быстро, что она не успела снять платье с капюшоном.

– Что в этом невероятного?

– Я точно должна была знать, что Торчак будет одна.

– Это не сложно.

– Только я поступила против плана убийства: взяла такси от отеля и поехала в лютый дождь к профессору Тульеву.

– Откуда вы знаете, во сколько ее пытали? – спросил Половец так, будто готовился выписать ордер на арест.

– Я не знаю, но вам это известно точно, – ответила она.

– Откуда мне знать?

– Капитан, первое, что вы сделали: проверили время создания файла записи. Предположу, что это между половиной девятого и девятью.

– Почему в этом промежутке?

– Потому, что в это время я пила чай у профессора Тульева. Вот мое доказательство. – Она предъявила заказ такси на смартфоне. Какая прелесть эти технологии, которые так не любит профессор.

Половец помалкивал. Даже не стал снимать. Надо было дожимать до конца.

– А еще у меня есть исключительно женское доказательство невиновности, – сказала она, ожидая, что Половец клюнет. Капитан не подвел.

– Это что такое? – сумрачно спросил он.

– На записи я в повседневной одежде. Появиться на лекции в таком виде я бы не посмела. Я была в деловом костюме. Он промок до нитки, пока я шла до такси. Профессор Тульев лично сушил мою одежду. Ваши криминалисты без труда найдут на нем свежие следы вчерашнего дождя. Привезти костюм на экспертизу?

Половец поморщился и отмахнулся.

– Вы же проверили записи камер наблюдения в доме, – не останавливала Варвара победное наступление. – Убедитесь, что вчера вечером я не приходила с сообщником.

– Дом ветхий, коммуналки нерасселенные, жильцы небогатые. В этом доме нет камер. Чудом домофон оказался. Торчак оплатила установку и обслуживание.

– Хорошо, проверьте биллинг: убедитесь, что меня не было на Петроградке.

– С такими познаниями вы могли оставить свой телефон дома.

– Нет, не могла, – мягко сказала Варвара, чувствуя, что выкрутилась окончательно.

– Почему? – спросил Половец, залезая в ловушку.

– Потому, что смартфон был при мне: я вызвала такси.

Удар был неотразимым. Капитан молча закрыл какую-то папку.

– С вами опасно иметь дело, – наконец сказал он.

– Я знаю, – ответила Варвара.

Приятное чувство: поединок еще окончательно не выигран, но соперник отступил.

– Кто мог так обидеться на вас, что не пощадил известную актрису?

– Тут логика бессильна, – ответила она. – Даже если на меня обозлился Мукомолов за статьи, не думаю, что он пожертвовал бы своей примой.

– Да, слишком затейливо даже для театральных деятелей, – согласился капитан. – Какие у вас предположения? Все рассказали о вчерашнем сеансе?

Варвара невинно покачала головой. Ее втягивают в откровенность, которая плохо может кончиться. Придется опять покрывать Митю.

– Я скажу то, чего бы не хотела, – ответила она.

Половец насторожился.

– Перед началом сеанса Торчак подала мне бокал с вином и попросила выпить до дна. Алкоголь на спиритических сеансах запрещен. Я поняла, что это игра, и выпила. После чего чуть не заснула за столом.

– В вине было снотворное?

– Старые книги судебной медицины определяют симптомы как отравление.

– Опять тот самый Гофман?

– Нет, учебник Карла Эммерта.

– Не слышал, – поморщился Половец. – Каким ядом?

Варвара назвала.

– Вы уверены?

– Я уверена в одном: если бы перед лекцией не выпила для храбрости три порции коньяка, лежала бы сейчас в номере отеля. А вы занимались бы моими поисками. Вино ослабило яд, а коньяк – его главное противоядие.