Дурная кровь - Роберт Гэлбрейт Страница 23
Дурная кровь - Роберт Гэлбрейт читать онлайн бесплатно
Ознакомительный фрагмент
В твердой уверенности, что Бамборо стала жертвой серийного убийцы по прозвищу Эссекский Мясник, Тэлбот…
У Страйка раздался телефонный звонок. Придерживая страницу, он потянулся за мобильным и даже не посмотрел, кто звонит.
– Страйк слушает.
– Здравствуй, Блюи, – мягко произнесла женщина.
Страйк положил книгу на кровать страницами вниз. Наступила пауза; сквозь тишину слышалось дыхание Шарлотты.
– Чего ты хочешь?
– Поговорить.
– О чем?
– Все равно. – У нее вырвался полусмешок. – На твой выбор.
Страйку было знакомо такое настроение. Она выпила полбутылки вина или пару раз плеснула себе виски. После этого у нее наступала та стадия опьянения – даже не опьянения, а легкого подпития, – на которой Шарлотта делалась очаровательной, даже забавной, но еще не агрессивной и не слезливой. Однажды, ближе к концу их помолвки, когда природная честность заставила его посмотреть в лицо фактам и задуматься о неудобных материях, он задался вопросом: может ли здравомыслящий, да и просто здоровый человек желать для себя такую жену, которая вечно будет подшофе?
– Ты не перезвонил, – упрекнула Шарлотта. – Я оставила сообщение твоей Робин. Она тебе не передавала?
– Передала.
– Но ты не стал перезванивать.
– Что тебе нужно, Шарлотта?
Незамутненная часть его рассудка требовала окончания этого разговора, но Страйк не отрывал трубку от уха, прислушивался, выжидал. Слишком долго она была для него как дурман: не то наркотик, не то болезнь.
– Любопытно, – задумчиво выговорила Шарлотта. – Я уж подумала, она решила ничего тебе не говорить.
Он промолчал.
– Вы ведь все еще вместе, правда? Она вполне миловидна. И всегда под боком. Только свистни. Очень удоб…
– Зачем ты звонишь?
– Я же сказала: поговорить… Тебе известно, какое сегодня число? День рождения близнецов – им исполнился годик. Сюда нагрянуло все семейство Росс, чтобы с ними посюсюкать. Только сейчас я улучила момент…
Конечно, он знал, что у нее родились близнецы. «Таймс» разместила объявление, поскольку в аристократических кругах, куда после свадьбы вошла Шарлотта, принято делать все рождения, бракосочетания и смерти достоянием гласности через посредство газетных колонок, которые, впрочем, Страйк не просматривал никогда. Эту новость сообщила ему Илса, и Страйк тут же вспомнил слова Шарлотты, сказанные в ресторане, куда она год назад заманила его хитростью.
«Единственное, что удерживает меня на плаву во время беременности, – это мысль о том, что, произведя их на свет, я смогу уйти».
Но младенцы появились на свет преждевременно, и Шарлотта их не бросила.
«Детки-то из материнской утробы появляются. Мужику этого не понять».
В прошлом году Страйк дважды выслушивал подобную нетрезвую болтовню, и оба раза по ночам. Первый телефонный разговор он прервал сразу, потому что ему дозванивалась Робин. А во второй раз трубку ни с того ни с сего повесила Шарлотта буквально через пару минут.
– Никто не верил, что они выживут, тебе это известно? – заговорила сейчас Шарлотта. – Ведь это же, – она перешла на шепот, – настоящее чудо.
– Раз сегодня день рождения твоих детей, не смею задерживать, – сказал Страйк. – Спокойной ночи, Шарл…
– Подожди! – заговорила она с внезапной страстью. – Подожди, умоляю.
Повесь трубку, сказал голос у него в голове. Но Страйк не послушался.
– Они спят, они сладко спят. Им неведомо, что сегодня у них день рождения. Это дурная шутка. Праздновать годовщину того кошмара, будь он трижды проклят. Страшно вспомнить: меня всю изрезали…
– Мне надо идти, – перебил ее Страйк. – У меня дела.
– Умоляю! – Она почти стонала. – Блюи, я так несчастна, ты даже не представляешь, мне так дерьмово…
– Ты замужняя женщина, мать двоих детей, – безжалостно оборвал Страйк. – И нечего плакать мне в жилетку, которой нет. Есть анонимные службы – туда и звони. Бывай, Шарлотта. – Он повесил трубку.
Дождь усиливался. Капли барабанили в темные окна. Лицо Денниса Крида на обложке отброшенной книги было перевернуто вверх тормашками. От этого глаза, обрамленные светлыми ресницами, казались посаженными наоборот. Создавалась тревожное впечатление, будто глаза на фотографии живут собственной жизнью.
Страйк опять взялся за книгу и продолжил чтение.
Джорджу Лэйборну пока не удавалось заполучить досье Бамборо; между тем настал день рождения Робин.
Она впервые в жизни не испытала никакого душевного волнения, проснувшись утром девятого октября; когда она сообразила, какой сегодня день, настроение поползло вниз. Ей исполнилось двадцать девять лет – это даже звучало как-то странно: двадцать девять. Не то чтобы какой-нибудь ориентир, а скорее промежуточный пункт: «Следующая остановка – ТРИДЦАТНИК». Полежав несколько минут в одиночестве на двуспальной кровати съемного жилища, она вспомнила слова любимой двоюродной сестры Кэти, сказанные, когда Робин в свой последний приезд домой возилась с двухлетним сыном Кэти и помогала ему рассаживать пластилиновых монстриков в кузове игрушечного самосвала.
– Ты, похоже, движешься не туда, куда мы все, а в другую сторону.
Но, заметив какую-то тень, промелькнувшую на лице Робин, она поспешила добавить:
– Я не говорю, что это плохо! Мне кажется, в твоей жизни есть счастье! Ну то есть свобода! Честное слово, – неискренне заверила Кэти, – порой даже завидно.
Робин ни минуты не жалела о крушении брака, который на последнем этапе принес ей только несчастье. В памяти осталось то состояние (к счастью, с тех пор оно к ней не возвращалось), когда вся окружающая обстановка, сама по себе ничем не плохая, в одночасье утратила цвет: капитанский дом в Дептфорде, где произошел их с Мэтью окончательный разрыв, представлял собой очаровательное строение, но почему-то не сохранился в памяти, если не считать нескольких разрозненных деталей. В памяти остались только убийственные раздумья, которые преследовали ее в тех стенах, неотступные чувства вины и ужаса, постепенно осознание той истины, что она связалась с кем-то чужим, не имеющим с ней почти ничего общего.
Но те беспечные слова, которыми Кэти описала ее нынешнюю жизнь, – счастье, свобода – оказались неточными. Из года в год она видела, как Страйк ставит на первое место работу, а все остальное отодвигает на второй план: по сути дела, болезнь Джоан стала первым известным ей случаем, когда он сменил порядок приоритетов, переложив часть следственных обязанностей на других и поставив для себя во главу угла нечто иное; а в последнее время Робин все чаще ловила себя на том, что и сама погружается в работу с головой, находит в ней удовлетворение и почти не думает ни о чем другом. Да, она в конце концов осуществила свою мечту, с которой впервые распахнула перед собой стеклянную дверь агентства, но теперь поняла, что одна всепоглощающая страсть неизбежно влечет за собой одиночество.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии