Кто-то следит за мной - Виктория Готти Страница 22

* * *

Димитрий в нетерпении поднялся и закружил по кабинету, изредка останавливаясь у окон за столом Ивена. Здание, в котором располагалась юридическая фирма «Миллер, Миллер и Финч», раньше принадлежало Пан-Ам, а теперь перешло во владение «Метрополитен лайф». Небоскреб оседлал Пятую авеню. Из окон открывался вид на «Гранд-Сентрал». Димитрий видел, как бесконечные потоки людей вливались и выплескивались из здания железнодорожного вокзала. Он видел перед собой сверкающий шпиль «Крайслер-Билдинг». До Димитрия доходили слухи, что Джеймс Миллер приценивался к «Крайслер-Билдинг», когда эту жемчужину Манхэттена выставили на продажу. Почему Джеймс заинтересовался рынком недвижимости, знал, наверное, только он. Димитрий мог лишь предположить, что старшему Миллеру надоели бумажные инвестиции. Димитрий предполагал, что упрямый старик не успокоится, пока не подгребет под себя какой-нибудь манхэттенский небоскреб, который, естественно, со временем перейдет к Ивену, как и все остальное, нажитое Миллерами. До рождения внука Ивен оставался последним мужчиной в роду Миллеров.

Мысль эта разбередила душу Димитрия, и он отошел от окна к стене, которую украшали дипломы Ивена об окончании колледжа и юридической школы, а также фотографии в рамочках. По большей части Ивена или Джеймса, а то и их обоих — с какой-нибудь знаменитостью. Рональд Рейган широко улыбался в объектив, пожимая руку Джеймса. Ивен, еще ребенок, с Линдоном Джонсоном на каком-то торжестве в Белом доме. Фотография Нельсона Рокфеллера с автографом. И вновь Димитрий почувствовал себя обманутым: ни денег, ни будущего в политике. Он завидовал той легкости, с которой Ивен получал от жизни все. Ивен был баловнем судьбы, Димитрий — козлом отпущения.

Дверь распахнулась, в кабинет вошел Ивен, извинился за опоздание: застрял в пробке. Мужчины обменялись рукопожатием. Ладонь Димитрия оставалась сухой и холодной, Ивен же начал потеть. Сколько лет прошло с тех пор, как они виделись в последний раз? Ивен обратил внимание, как уверенно держится Димитрий, всем своим видом показывая, что в жизни у него полный порядок. Марлон Брандо превосходно сыграл такого человека в фильме «На набережной». Сходство поражало, особенно если учесть, что дружелюбия на лице Димитрия не проглядывало. По его разумению, его с Ивеном связывали исключительно деловые отношения.

Ивен положил дипломат на классический, красного дерева письменный стол от фирмы «Чиппендейл». Стол этот вместе с кабинетом Ивен унаследовал от Альберта Финча, который был первым партнером Джеймса Миллера. Финч уже несколько лет как умер, но в названии фирмы по-прежнему значилась его фамилия. Димитрий вернулся к дивану. Ивена внезапно охватила тревога. На него навалилась усталость.

Димитрий, напротив, чувствовал себя превосходно, удовлетворенно выдохнул и пристально вгляделся в брата, прежде чем начать разговор.

— Итак, Ивен, мы оба знаем, почему я здесь, все подробности тебе известны. Какую ты предложишь стратегию?

Ивен продолжал молча смотреть на него. В их вчерашнем телефонном разговоре не нашлось места любезностям, и сегодня все продолжалось в том же духе. Димитрий не желал касаться тех лет, что они провели в разлуке, и Ивен, хотя он и привык жить по правилам, принятым в цивилизованном обществе, не собирался ломать лед отчуждения.

— Что-то не так? — спросил Димитрий. — Ты же наверняка думал о том, какие меры необходимо предпринять?

Вновь пауза: Ивен смотрел на фотографию Роз, стоящую у него на столе.

— Все дело в Роз. Я считаю, что эта идея не из лучших. Я убежден, что этим мы подвергнем ее очень уж тяжелым испытаниям.

На мгновение глаза Димитрия широко раскрылись.

— Я должен ее жалеть? Или тебя? — Он откашлялся. Ивен с юности знал, что таким образом его сводный брат выгадывал время, чтобы собраться с мыслями. — Послушай, я ничего не забыл. Или ты думал, что я не провел всестороннего анализа, прежде чем обратиться к тебе? — Голос Димитрия обволакивал, но чем-то он напоминал голос автомата. Скорее всего, полным отсутствием эмоций. — Все дело в том, что Лестеру пришлось выйти из игры.

Брови Ивена взлетели вверх.

— Я не заставлял его изображать сердечный приступ. Между прочим, он до сих пор в больнице.

На душе у Ивена полегчало. Тот факт, что Лестер действительно заболел, объяснял причину появления Димитрия в его кабинете.

— Ты хоть подумал, сколь нелегко далось мне решение обратиться к тебе? Мне нужен первоклассный адвокат, который сможет защитить в суде мои интересы. — Димитрий поднялся с дивана, посмотрел в окно, на манхэттенские небоскребы. — Я прочитал все статьи о твоих победах в зале суда. Я пристально следил за всеми этапами твоей карьеры. Ты, в конце концов, мне родственник. — Тут Димитрий позволил себе сухо улыбнуться. — Твои успехи произвели на меня должное впечатление. Я даже склоняюсь к мысли, что мне очень повезло. Во всяком случае, в том, что суд перенесли из Невады в Нью-Йорк, а Лестер отказался от ведения процесса. Можно сказать, новое пересечение наших жизненных путей было предопределено. — Он выпил «Сан-Пеллегрино». — Мне нужен ты, и никто другой. Объясни жене, что она должна забыть про свои страхи и личные чувства. Мы оба знаем, что бизнес есть бизнес. Не так ли, брат?

Ивен знал, что в Нью-Йорке работают сотни известных и, очень опытных криминальных адвокатов. Ему хотелось верить, что Джек Лестер отказался от ведения процесса по болезни, а не из-за интриг Димитрия. Еще утром он поклялся бы, что болезнь Лестера — чистой воды выдумка, но теперь, когда он встретился с братом, у него крепло убеждение в том, что Димитрий тут ни при чем. Может, все действительно было предопределено. Однако он еще не исчерпал свои аргументы.

— Знаешь, мне не хотелось поднимать этот вопрос, Димитрий. Но как твой брат я не могу не воззвать к твоему разуму. Я знаю, что Браун хочет, чтобы мы представляли твои интересы. — Ивен улыбнулся, чтобы подчеркнуть свои слова. — А я убежден, что прокурор постарается добраться до тебя через него. Они могут арестовать Брауна в любой момент. Это неизбежно. С их точки зрения, они одним выстрелом убьют двух зайцев. А если прокуратура возьмется за Брауна, как ты думаешь, кого мы выберем и кем пожертвуем?

Ивен говорил искренне, потому что прекрасно знал, что Джеймс при любых обстоятельствах будет жертвовать именно Димитрием. Более того, такая жертва очень даже порадует его. А Димитрию подобное развитие событий не сулило ничего хорошего.

Но Димитрий отмахнулся от предупреждения Ивена.

— Я готов рискнуть.

Из динамика аппарата внутренней связи донесся голос Карин: «Ваша жена на первой линии».

Их взгляды встретились.

Ивен наблюдал, как Димитрий уходит, затворив за собой дверь.