Делу конец - сроку начало - Евгений Сухов Страница 22

— Когда-то я снимал с себя штаны, чтобы доставить радость тебе одной, теперь я раздеваюсь на радость десяткам женщин одновременно, — едва улыбнувшись, мягко произнес Гера, присаживаясь. — Когда я их бросаю в зал, они разрывают их на сувениры.

— И тебе не жалко своих брюк? — удивленно подняла брови Ольга.

— Тогда я был нищий студент и трясся над каждой копейкой. Сейчас я могу покупать себе по двадцать пар штанов в день и знаю, что не обеднею.

— А брюки-то у тебя светлые, и наверняка на них останется след, — печально произнесла Ольга. — Впрочем, мне все равно приятны такие жертвы.

— Так ты согласна со мной встречаться?

— Ты опоздал, Гера. Где ты был хотя бы месяц назад? Тогда еще можно было что-то исправить. Теперь я не одна. Может быть, лучше останемся с тобой добрыми друзьями?

Ивашов грустно выдохнул:

— Понятно… Когда девушка говорит о дружбе, у тебя нет никаких шансов. А ты не забыла, именно в этом скверике начиналась наша любовь. Ты сидела одна вон на той скамейке, и я попросил разрешения присесть рядом. Помнишь? Потом мы с тобой разговорились, а через два дня я тебя поцеловал.

Ольга невольно улыбнулась, от воспоминаний веяло теплом, и полузабытые ощущения слабым током пробежали по телу.

— Оказывается, у тебя очень хорошая память. А ты не позабыл, что было потом… когда ты ушел? Дважды меня вынимали из петли… Прости, что я напоминаю тебе об этом.

Гера нахмурился:

— Это ты меня извини, я не представлял, что так получится. Кто знал, что ты такая тонкая натура. Я, толстокожий, должен был все предусмотреть заранее.

Ольга порывисто встала и произнесла:

— Мне надо идти!

Ивашов уверенно поймал девушку за руку и проникновенно проговорил:

— А слезки-то у тебя остались, все-таки я тебе не безразличен.

— Пусти меня, — строго сказала красавица.

Гера поднялся и свободной рукой обхватил Ольгу за талию. Теперь девушка находилась в его власти: он мог ее поцеловать, мог притянуть к себе, мог оттолкнуть, но просто держал в своих объятиях, не желая расставаться.

— Нет.

— Пусти, иначе я буду кричать.

— Кричи, — разрешил Гера. — В этом случае прибежит милиция, меня задержат, а потом будут судить за попытку изнасилования. Ты хочешь, чтобы я провел ночь в «обезьяннике», вместе со всякими подозрительными типами, и тебе не будет жаль меня?

— Пусти.

— Ты не одна, понимаю, кто же этот счастливец, если не секрет?

— Тебе лучше этого не знать.

— И все-таки?

Ивашов не отпускал. Он почувствовал, что Ольга пригрелась в его объятиях, как подневольная птичка в руках хозяина.

— Он очень серьезный человек. Тебе лучше с ним не встречаться.

Гера невольно хмыкнул:

— Я его боюсь. Хорошо, я не буду искать с ним встречи, но мне бы хотелось видеться с тобой… хоть иногда.

Ольга наконец освободилась из плена, чуть оттолкнув его руки, но получилось все как-то неуверенно, будто она все еще продолжала находиться в его власти.

— Ты этого очень хочешь? — вдруг проговорила Ольга, стараясь не смотреть в глаза Ивашову.

— Скажу тебе откровенно, никогда я не желал женщины сильнее, чем сейчас.

— Я не про то… Ты бы хотел иногда со мной встречаться?

— Хотя бы иногда… если это возможно.

На лице Ольги отобразилось смятение. Как-то суетливо, скрывая дрожь в пальцах, она порылась в небольшой кожаной сумочке и достала листок бумаги с ручкой, после чего бегло черкнула несколько цифр.

— Это мой телефон.

— А адрес? — мягко принялся настаивать Гера.

— Ну хорошо, вот это мой адрес, — кончик ручки легко заскользил по гладкой белой поверхности. — Только, ради бога, прошу тебя, позвони, прежде чем зайти. — Ресницы широко распахнулись, выдавая плохо скрываемое волнение.

— Не беспокойся, — Ивашов победно сунул клочок бумаги в карман куртки, — я тебя не подведу.

Ольга встала с лавки, отошла на несколько шагов и неожиданно обернулась.

— Ответь мне откровенно, Гера, это случайно, что мы с тобой встретились, или ты меня поджидал?

— Я знал, что ты сегодня должна прийти к родителям… Я жду тебя уже два с половиной часа.

— Спасибо за правду, — улыбнулась Ольга и помахала на прощание пальчиками.

С минуту Гера стоял неподвижно, наблюдая за ее эффектной походкой. Даже если бы она оступилась в лужу, то сделала бы это с изяществом балерины, исполняющей партию умирающего лебедя. Он почувствовал, как в крови загулял адреналин, его брожение приятно щекотало нервы и усиливало ощущение жизни. Нечто подобное он испытал вчерашним вечером, когда ему удалось в течение пяти минут разжечь до самого настоящего экстаза три десятка женщин. Одну из них он выдернул на сцену и, покружившись с ней в коротком танце, принялся раздевать на глазах у всей публики, в том числе ее парня, с которым она пришла в бар. Как потом выяснилось, тот оказался одним из местных авторитетов. Вскочив на сцену, кавалер столь темпераментной девушки вытащил из кармана раскладной нож и попытался достать заточенным острием наглеца стриптизера. Но Гера, с гибкостью профессионального танцовщика, каждый раз уходил от жестокого удара. Подоспевшая охрана через пару минут стащила взбунтовавшегося зрителя со сцены, но мужчина, изловчившись, в последнем и яростном движении сумел дотянуться до Геры и концом ножа срезал тесьму, крепившуюся на плечах. И легкий костюм мгновенно упал к его ногам, оставив танцора в одеянии прародителя Адама. Рядом, невинной Евой, под громкие хлопки зрителей, даже не заметив произошедшего инцидента, с чувством извивалась разгоряченная девушка. Все это напоминало хорошо подготовленное шоу, никто не мог и предположить, что Гера находился в сантиметре от смертельной опасности. А разбушевавшегося парня проводили из зала дружными аплодисментами, словно он являлся едва не главным участником состоявшегося спектакля. В тот момент Ивашов ощутил необычайный сексуально сильный прилив; глядя со сцены на кричавших в восторге женщин, он осознал, что за ночь сумел бы удовлетворить каждую из них не меньше чем по три раза.

Неожиданно для себя он сделал открытие, что близость опасности усилила его мужское желание и доставила ему такой эмоциональный заряд, какой он не испытывал очень давно. За последние три года его чувства сильно притупились, секс стал обыденным, не было той яркости и новизны, что раньше. А тут такой нежданный всплеск! И ему захотелось вновь ощутить неповторимые эмоции и дьявольский зов плоти, возможно, пройти по самой грани наслаждения и смерти.

Провожая девушку взглядом, Гера думал: приятно будет потом поздороваться со Стасем, зная, что не далее как вчера вечером зашел к милой Ольге на огонек и, не снимая ботинок и шляпы, оттрахал ее в прихожей по полной программе.