Загадка Николы Тесла - Генрих Эрлих Страница 22

— Фокусы! Цирк! — добродушно проворчал Тесла. — В моих показах было не больше фокусов, чем в представлениях Гудини. И готовился я к ним не менее тщательно, придумывал и собирал специальное оборудование, проверял его и репетировал десятки раз. Я ведь никогда не показывал один и тот же эксперимент дважды. Для людей понимающих в каждом из них проступали черты нового изобретения или даже открытия. Непонимающие же видели в них действительно чудо, и в некоторых из них пробуждалось желание разобраться в сути этого чуда. Поэтому я никогда не препятствовал допуску детей и подростков на мои научные лекции. Кто знает, возможно, кто-то из них, завороженных красивыми опытами, решил посвятить свою жизнь благородному делу науки.

— Хоть убей, дядя, но я до сих пор не понимаю твой трюк с пропусканием через себя тока напряжением в миллион вольт. Ведь это запросто могло убить тебя, — сказал Косанович, улыбнувшись собственному каламбуру.

— Над тобой довлеет стереотип описания этого варварского американского способа казни на электрическом стуле или собственный отрицательный опыт, когда ты получал болезненный удар при прикосновении к оголенному проводу домашней электропроводки. Но ведь ты наслаждаешься солнечным светом, его живительным теплом. А в чем, в сущности, разница между переменным электрическим током и солнечным светом? Только в частоте. У бытового электричества она 60 герц, у световых волн — миллиарды герц. Где-то между двумя этими крайностями электромагнитные вибрации с необходимостью должны утратить свою смертоносность. В электрическом ударе, наносимом организму, есть два аспекта. Первый — разрушение тканей теплом, которое усиливается с ростом силы тока, убивает ведь ток, Саввушка, амперы, а не вольты. Второй — боль, сила которой зависит от частоты тока. Каждый период переменного электрического тока создает отдельный импульс, который передается в головной мозг в виде боли. Я выяснил, что нервы способны реагировать на электрический импульс с частотой до семисот герц, большую частоту мы просто не чувствуем. Совершенно аналогично наш слух не способен воспринимать вибрации с частотой выше пятнадцати тысяч герц, а глаз не различает световые вибрации выше фиолетовой части спектра. Когда я понял это, то поставил мысленный эксперимент и убедился, что высокочастотные токи не нанесут вреда моему организму. Тогда я просто ваял и прикоснулся двумя пальцами к выходным клеммам генератора переменного тока с частотой двадцать тысяч герц. Я не ощутил ничего, кроме быстро нарастающего жара в пальцах. Тогда я пропустил ток через мой трансформатор с воздушным сердечником и увеличил его напряжение в десять тысяч раз, до завораживающего всех значения в миллион вольт, и при этом во столько же раз снизил силу тока, сделав его совершенно безвредным для организма. Я мог спокойно пропускать его через свое тело, от руки к руке или от головы до пят. Но возникла одна довольно неприятная проблема: когда я брался рукой за оголенный вывод трансформатора, в последний момент между проводом и рукой проскакивала искра, которая больно жалила и обжигала. Тогда я стал прикасаться к выводу металлическим стрежнем, который со стороны выглядел как волшебная палочка. А проскакивающие искры, теперь ясно видимые, только добавляли эффектности демонстрации. В другую руку я брал стальной стержень, и прикасался им к свинцовому диску, и он плавился на глазах присутствующих. Или дотрагивался голой рукой до лампы, и она загоралась без всяких проводов. Или просто протягивал руку в направлении вакуумной лампы, и она вспыхивала ослепительным светом. Фокусы… — усмехнулся Тесла. — Куда ж без фокусов! Фокусы и есть. Я тебе открою страшную тайну: этот ток в миллион вольт не проходил через мое тело. Высокочастотные токи текут по воздуху. Этим и было вызвано свечение вокруг меня во время демонстрации опытов, столь изумлявшее зрителей, а мистически настроенных людей и вовсе повергавшее в священный трепет. Знаешь, мне нравилось ощущение тока в миллион вольт, текущего по поверхности моей кожи, оно вызывало приятное щекотание, нежное поглаживание сродни прикосновению голубиного пуха.

— Что-то мне не верится, что ты делал все это лишь для просвещения и развлечения почтеннейшей публики, — последние слова Косанович произнес тоном ярмарочного зазывалы.

— Правильно не верится, — усмехнулся в ответ Тесла, — я же уже говорил тебе, что на моих лекциях, и особенно на частных демонстрациях, в моей лаборатории всегда присутствовали промышленники и финансисты. По сути дела, я рекламировал им мои изобретения. Так уж устроен человек, что потрясти и увлечь его может только чудо. Ведь тот же Вестингауз пришел ко мне после моего выступления перед аудиторией Американского института инженеров-электриков. Но Джордж был специалистом в электротехнике, выдающимся специалистом, а большинство финансистов по своему образованию ничем не отличались от средних обывателей. Им я и являл чудо, множество чудес.

— Да, без рекламы нынче ничего не продашь, — согласно кивнул головой Косанович и, понизив голос, тихо добавил, — даже секреты.

— Я тебя понимаю, я тоже продавал секреты, — сказал Тесла и тут же поправился, чтобы избежать двусмысленности: — Свои секреты. И я старался обернуть их в яркую упаковку. Некоторые мои друзья-журналисты тоже преуспели в этом.

Он замолчал, переведя взгляд на большую фотографию в рамке, висевшую на противоположной стене. На ней была изображена гигантская лаборатория Теслы в Колорадо-Спрингс. Лаборатория походила на большой амбар, собственно, она и была когда-то амбаром. Площадь ее была около девятисот квадратных метров, так что боковые стены не попали в кадр. Высота от пола до потолка — более семи метров. Посередине лаборатории, лишь немного не доходя до стен, стоял круглый деревянный каркас диаметром 23 метра, обмотанный толстым проводом, — гигантская катушка Теслы. Внутри ее на пустом пространстве располагался слева четырехметровый трансформатор, увенчанный сверху большим медным шаром, а справа — несколько приемных устройств различной высоты. От шара к приемникам тянулось множество светящихся линий — электрических разрядов, целый пучок молний. Часть светящихся линий утыкалась в пол, образуя шатер над сидящим в кресле мужчиной в белоснежной рубашке и выставленных напоказ элегантных ботинках, читающим толстую книгу. Внизу фотографии была надпись бисерным почерком:

Эксперимент Николы Теслы.

Косанович не сразу сообразил, на что устремлен взгляд дяди. Потом тоже стал рассматривать эту тысячи раз виденную и многократно воспроизведенную в различных изданиях фотографию. Наконец, хлопнул себя ладонью по лбу.

— Так это… — смеясь, начал он.

— Конечно, монтаж, — улыбнулся Тесла, — дело не в том, что такое невозможно. — И, внезапно посерьезнев, сказал с нажимом: — Все, зафиксированное на фотографиях, хранящихся в моем архиве, сколь невероятным оно бы ни казалось, возможно и имело место в действительности. Ho! — Улыбка вернулась. — Не мог я так сидеть в лаборатории. Во время эксперимента я был весь в эксперименте, наблюдал, снимал показания приборов, крутил ручки. Но Мартин счел, что такая композиция будет намного эффектнее. Я бы до такого не додумался!

— Эффектно получилось, — согласно кивнул головой Косанович, — сверхчеловек! Да, дядя, ты всегда любил изображать из себя сверхчеловека. И, признайся, ощущал себя сверхчеловеком, если не самим Господом Богом.