В мышеловке - Дик Фрэнсис Страница 22

В конце зала ступени вели вниз, на стене — большая стрелка и табличка: «Продолжение экспозиции внизу».

Я спустился по ступенькам. Точно такой же ковер, такое же освещение, только не видно посетителей с каталогами в руках.

Здесь оказался не один зал, а анфилада небольших комнат, видно, нельзя было разобрать между ними перегородки. Позади лестницы располагалась контора, где тоже стояли антикварный стол, несколько удобных стульев для возможных клиентов и ряд шкафов. Картины в солидных рамах украшали стены, а не менее солидный мужчина писал что-то в гроссбухе. Он поднял голову, ощутив мое присутствие возле двери.

— Чем могу служить?

— Спасибо. Я просто знакомлюсь с экспозицией.

Он равнодушно вернулся к работе. Мужчина, как и все вокруг, был воплощением респектабельности — совсем другая атмосфера, нежели в пригородной лавочке в Сиднее. Вероятно, я что-то спутал… Придется подождать, пока Хадсон Тейлор посмотрит на чек Дональда и я смогу начать поиск в нужном направлении.

Вздыхая, я переходил из комнаты в комнату и думал, что пора уходить. На некоторых рамах я заметил красные наклейки. Но цены на всех приличных полотнах были весьма далеки от умеренных, так что купить их могли бы только весьма состоятельные люди.

В последней комнате, намного большей по размеру, чем другие, я наткнулся на Маннинга. Три картины сразу, и все с лошадьми. Одна — скачки, другая — охота и последняя — с цыганами.

В каталоге их не было. Они тихо и мирно висели рядом. Мне они бросились в глаза, как чистокровные скакуны среди полукровок.

У меня по спине поползли мурашки. Не столько из-за мастерства, сколько из-за сюжета одной из картин. Лошади выходят на старт, длинный ряд жокеев ярко выделяется на фоне темного неба. Одежда ближайшего жокея пурпурная, а шапочка зеленая.

В голове у меня зазвучал голос Мейзи: «… может, вы подумаете, что я глупая, но одна из причин, почему я ее купила… Мы с Арчи решили выбрать пурпурный и зеленый цвета, если ни у кого еще таких нет».

Мейзи именно так описала картину, спрятанную за радиатором и, наверное, сгоревшую.

Картина, на которую я смотрел, была похожа на оригинал. Заметно воздействие времени, прошедшее после смерти Маннинга, достаточное профессиональное совершенство произведения — нечто такое, что отличает великое от хорошего. Я даже чуть-чуть попробовал пальцем фактуру полотна и мазка. Все как должно быть. Все как надо.

— Чем могу служить? — спросил кто-то по-английски у меня за спиной.

Он заглядывал в комнату с порога. На лице выражение сдержанной предупредительности, как у человека, товар которого оценил кто-то, не имеющий средств на приобретение.

Я сразу его узнал. Темные редкие волосы, зачесанные назад, серые глаза, вислые усы, загорелая кожа — все, как и тридцать дней назад в Англии, когда он рыскал по пожарищу. Мистер Грин. Через «и» долгое.

А через мгновение и он узнал меня. Он напряженно переводил взгляд с меня на картину и вдруг вспомнил, где видел меня, и это его ошеломило. Он резко отступил назад и дотронулся рукой до стены позади себя.

Я уже направился к двери, но не успел. В дверном проеме мгновенно опустилась стальная решетка и, лязгнув, замкнулась на полу. Мистер Грин остался по ту сторону, и в каждой черте его лица запечатлелось неверие в происходящее. Я пересмотрел свои простодушные теории об опасности, полезной для души, и ощутил страх, какого не знал никогда в жизни.

— В чем дело? — спросил глубокий голос.

Грин не мог произнести ни звука. Рядом с ним оказался мужчина из конторы и уставился на меня через решетку.

— Воришка? — спросил он досадливо.

Грин покачал головой. Подошел третий мужчина, его молодое лицо светилось любопытством, а прыщ на подбородке был виден даже с середины комнаты.

— Ого! — произнес он с чисто австралийским изумлением. — Это тип из Художественного центра. Это он меня преследовал. Клянусь, он не мог выследить! Клянусь!

— Заткни пасть! — коротко бросил мужчина из конторы, внимательно глядя на меня.

А я смотрел на него.

Я стоял посреди ярко освещенной комнаты приблизительно пятнадцать на пятнадцать футов, без окон. Выход — только через зарешеченные двери, спрятаться — негде, оружия — никакого. Я давно уже мчусь по трамплину, и никакой гарантии мягкого приземления.

— Послушайте, что происходит? — Я подошел к стальной решетке и постучал по прутьям. — Откройте, я хочу выйти!

— Что вы здесь делаете? — спросил мужчина из конторы. Он был крупнее Грина и явно старше его по должности в галерее. Неприязненные глаза за стеклами очков в массивной оправе. Галстук-бабочка под двойным подбородком. Маленький рот и толстая нижняя губа. Поредевшие волосы.

— Смотрю… — Я старался, чтобы голос мой звучал ошеломленно. — Смотрю на картины.

«Вполне невинно, — подумал я, — и достаточно невнятно».

— Он гнался за мной в Художественном центре, — повторил парень с прыщом.

— Вы плеснули что-то в глаза тому мужчине, — возмутился я. — Он же мог ослепнуть!

— Он ваш друг? — подозрительно спросил мужчина.

— Нет. Я просто смотрел там картины. Так же как и здесь. Что в этом плохого? Я часто посещаю галереи.

Наконец Грин обрел дар речи:

— Я видел его в Англии. — Он перевел взгляд на Маннинга, а потом взял мужчину под руку и отвел в коридор, чтобы я не мог их видеть.

— Открой дверь! — обратился я к парню, который молча таращился на меня.

— Я не знаю как, — ответил он, — да и боюсь, что меня не поймут.

Те двое вернулись, и теперь все трое смотрели на меня, явно не зная, как со мной поступить. Я начал сочувствовать живым существам, которых сажают в клетки.

— Кто вы? — спросил мужчина.

— То есть как кто? Я приехал сюда на скачки и матч крикетистов.

— Ваше имя?

— Чарльз Нил. Чарльз Нил Тодд.

— А в Англии что вы делали?

— Я там живу! Послушайте, — я сделал вид, будто, несмотря на раздражение, стараюсь быть рассудительным, — того человека, — я кивнул на Грина, — я видел в Суссексе возле дома женщины, с которой немного знаком. Она подвозила меня со скачек. Случилось так, что я не попал на свой поезд до Уортинга и голосовал на дороге. Ну, она остановилась и подобрала меня, а потом захотела взглянуть на свой дом, который недавно сгорел, и когда мы приехали, этот человек был там. Он сказал, что его фамилия Грин и он страховой агент… Это все, что я о нем знаю. Так вот, что здесь происходит?

— Значит, просто совпадение, что вы снова встретились, и притом так быстро?

— Конечно, — поспешил согласиться я. — Однако совпадение вовсе не причина, чтобы запирать меня в клетку!