Смертельная игра - Фрэнк Толлис Страница 22

Уберхорст стоял в середине своей маленькой мастерской. На нем был белый передник в масляных пятнах, но руки были ничем не испачканы.

— Вы были очень расстроены в тот вечер, когда было обнаружено ее тело?

— Да, инспектор, я все еще не могу поверить в случившееся. Она была моим близким другом.

Очевидно, ему еще было трудно справиться со своими эмоциями.

— Вы хорошо ее знали?

— Кое-что я о ней совсем не знал. Если бы вы спросили меня, где она родилась, кто были ее родители или в какой школе она училась, я бы не смог ответить. Но я знаю другое…

Уберхорст не смог выдержать взгляд. Он отвел глаза, посмотрел вокруг. Его отрывистые птичьи движения выдавали волнение.

— Что именно? — спросил Райнхард.

— Что она была добрым человеком — и смелым.

— Вы когда-нибудь виделись с фройляйн Лёвенштайн наедине? Только вдвоем?

— Да. Когда она мне гадала.

Уберхорст вытянул руку и провел по линии на ладони указательным пальцем левой руки.

— Она предсказывала будущее?

— Нет, она никогда не говорила об этом.

— А в чем тогда был смысл сеанса?

— Она рассказывала… обо мне.

— Это соответствовало истине?

— Да, во многом. Поэтому я чувствовал, что… что меня понимают. Чувствовал себя менее… — Он умолк и посмотрел на распятие, висевшее над маленьким книжным шкафом. Его нижняя губа задрожала.

— Менее что? — настаивал Райнхард.

— Одиноким, — сказал Уберхорст. Его глаза наполнились слезами.

— Сколько фройляйн Лёвенштайн брала за эти гадания, герр Уберхорст?

— Нисколько, но я с радостью делал добровольные взносы.

— И в каком размере?

— Две кроны.

— Вы могли бы сходить в Придворную Оперу за меньшие деньги.

— Но тогда я не смог бы воспользоваться ее необыкновенным даром.

Уберхорст провел рукой по щеке, пытаясь скрыть слезы. Это был трогательный жест, как будто обиженный ребенок старался не подать виду, что плачет.

— Почему вы сказали, что она была доброй и смелой?

— У нее была очень трудная жизнь, инспектор. Только бесстрашная душа смогла бы пережить такие ужасные несчастья.

— Да? А в чем они заключались?

— Ее родители умерли, когда она была маленькой, лет десяти или одиннадцати, я думаю. Ее взял к себе дядя, брат ее отца. Он жил один, и Лотте приходилось ему готовить и заботиться о нем. Она старалась изо всех… сил, но он всегда был недоволен. Дядя часто бил ее… а когда она подросла… стала превращаться в женщину, он… Он был жестоким человеком и…

Уберхорст содрогнулся.

— Что, герр Уберхорст?

— Я думаю, он…

— Лишил ее невинности?

Уберхорст кивнул и поправил пенсне, молча подтверждая предположение инспектора.

— Как вы думаете, почему фройляйн Лёвенштайн рассказывала вам об этом? Это ведь очень личное, не так ли?

— Может быть, ей тоже было одиноко.

Райнхард обдумал эту мысль. Возможно ли это? Что красавица Лёвенштайн и жалкий Уберхорст были в равной мере отдалены от других людей? Что они стали близкими друзьями? Райнхард записал в своем блокноте слова «одиночество» и «откровение» с тремя восклицательными знаками.

— А что было потом? После того, как она жила у дяди?

— Она убежала…

— Куда?

— Я не знаю.

— А как она жила?

— Она работала за гроши: убирала, выполняла поручения, а потом, наверное, работала в театре. Инспектор, то, что я…

— Да?

— То, что я только что рассказал вам о ее дяде… Она говорила мне это по секрету.

— Я понимаю.

— Все другие — Брукмюллер, Заборски, Хёльдерлины — ничего об этом не знают. Я был бы вам очень благодарен, если бы вы не обсуждали это с ними.

— Даю слово. Герр Уберхорст, когда фройляйн Лёвенштайн стала медиумом?

— У нее всегда были дар: она видела.

— Духов?

— Да.

— Хорошо. Скажите, когда она стала профессиональным медиумом?

— Она осознала свое призвание после того, как у нее было видение.

— Какое видение?

— Она говорила, что не может это описать. Как можно описать общение с бесконечным?

— Вы думаете, что она получила указания от высшей силы?

— Конечно.

— Понятно. — Без какой-либо паузы или подготовки Райнхард добавил: — Вы помните, что делали в среду вечером, герр Уберхорст?

— Да, — голос Уберхорста немного дрогнул.

— Где вы были?

— Пожалуйста, инспектор, я не хочу быть невежливым, но я уже говорил вашему помощнику, который…