Иллюзия убийства - Кэрол Макклири Страница 22

Лорд Уортон хмыкает:

— Честно говоря, я бы не расстраивался, если бы она отстала от парохода.

— Она совершает кругосветное… — пытается напомнить фон Райх.

— К черту все это! От нее одни неприятности. Постоянно заводит разговоры о том, что случилось на рынке.

Фредерик Селус сдержанно улыбается лорду Уортону:

— Думаю, что мы в первую очередь должны побеспокоиться о том, чтобы с ней ничего не произошло.

— Конечно, — отвечает леди Уортон. — Это само собой разумеется. Хотя я разделяю твое отношение к ней, — обращается она к своему мужу. — Что за глупость уйти, когда наш катер должен доставить нас обратно в Порт-Саид.

— Какие принимаются меры, чтобы найти мисс Блай? — спрашивает Селус мажордома.

— Я отправил слуг осмотреть местность. Помимо темноты проблема в том, что здесь очень опасно ходить. Грабители вырыли много ям в поисках сокровищ, иногда до самых погребальных камер.

— Эти ямы каким-то образом отмечены?

— Лишь немногие обнесены ограждением, потому что невозможно поспеть за действиями тех, кто охотится за сокровищами фараонов. Здесь вырыты сотни ям. Грабители часто прикрывают их, чтобы они не бросались в глаза.

— Расхитители гробниц работают ночью? — уточняет фон Райх.

— Да.

— Мисс Блай, наверное, могла натолкнуться на них?

— Всякое возможно. Она могла просто уйти далеко от лагеря и не найти обратной дороги. И, кроме двуногих, по ночам здесь бродят более опасные создания. Стаи львов и шакалов…

— И наверное, людских шакалов, — добавляет Селус. — Насколько активны махдисты в этих местах?

— Фанатики в Египте повсюду, где есть песок.

Селус кивает на охрану, которая, кажется, занята лишь тем, что чешет языки и курит.

— Вы говорите, что посылали слуг на поиски девушки. А этих удалых молодцов вы не можете послать на подмогу?

Мажордом улыбается с притворным сочувствием:

— Кроме них, у его высочества есть много других людей.

Она вырвалась.

Господи, змея ускользнула из-под моей ноги!

Я не осмеливаюсь сделать и шага, но я так трясусь, что змея может воспринять это как нападение.

Я смотрю вперед, вправо и влево, вокруг и не вижу ее. Она уползла в темноту. Наверное, змея свернулась и теперь готовится броситься в тот момент, когда я пошевельнусь, но я же не могу стоять здесь вечность. Свет угасает, тени сгущаются. Я должна добраться до факела и с его помощью найти выход, или я буду заточена тут со змеей и с тем, кто таится во мраке.

Я точно видела какое-то движение у саркофага несколько мгновений назад. Я не хочу даже думать, что находится там, в каменном гробу, или в этой камере с заупокойными образами из египетской «Книги мертвых» на стенах и колоннах.

Издав стон, я тянусь к факелу, уверенная, что в меня вонзится змеиное жало, прежде чем успею взять его. Я поднимаю факел с земли и машу им, чтобы разгорелось пламя. Факел просто связка прутьев, погруженных в вар. Света от него не больше, чем от спички, но это все, что у меня есть.

Большую часть камеры скрывают тени и мрак, за исключением узкого края, вырванного из кромешной тьмы, в районе лестницы, которую я видела снаружи.

Логично предположить, что в камеру, где я стою, ведет та самая лестница, а то, что я вижу на некотором расстоянии, — небольшая дверь. Я не бросаюсь к ней, потому как не вижу, нет ли большой ямы на пути между мной и дверью, и не скрывается ли во тьме некто, кто столкнул меня сюда и сейчас ждет удобного момента, чтобы разделаться со мной. И закончить свой обыск. Тот человек ощупывал меня не потому, что пылал ко мне страстью, — он искал ключ. Я уверена в этом.

Я не вижу и не слышу ничего такого, что выдавало бы чье-либо присутствие возле отверстия. Я не имею представления, где мои попутчики — да и смотритель тоже, — и не знаю, могли кто-то из них толкнуть меня, но мне необходимо кому-нибудь сообщить, что я попала в беду.

— Помогите! Помогите! — кричу я. — Я здесь, внизу. На помощь!

Никто не идет, но я снова в отчаянии кричу. Мысль, что я никогда не смогу отсюда выбраться, приводит меня в ужас, но я не должна допустить, чтобы она полностью овладела мной. «Сделай шаг, — говорю я себе, — один шаг, потом другой, двигайся, не сдавайся, никогда не отказывайся от борьбы».

Должен же быть выход — может, через дверь, которая, как мне кажется, ведет к лестнице. Я не знаю, кто на той стороне, но если это человек, который вознамерился завершить начатое дело, то я и так в ловушке. Поэтому я должна идти вперед, быть готовой встретить врага лицом к лицу и не дать ему наброситься на меня сзади.

Двинувшись вперед, к двери, я оставляю освещенное через отверстие пространство, наступаю осторожно, моля Бога, чтобы змея вернулась в свою нору.

Нога натыкается на что-то деревянное. Присев, я вижу в песке очертания лестницы или подобия лестницы из жердей, связанных веревкой. Едва ли археологи стали бы пользоваться таким изделием — шаткое и ненадежное, оно скорее всего сделано местными жителями, которые спускаются сюда и выискивают предметы старины.

Я не решаюсь лезть по нему к отверстию, поскольку кто бы ни столкнул меня сюда, он может быть все еще там, наверху, поэтому продолжаю двигаться в темноте к тому, что я считаю дверью и лестницей. Пока я не услышала стук падающих камней.

Отшатнувшись назад, я снова спотыкаюсь о лестницу из жердей и чуть не падаю, но все же решаюсь ею воспользоваться. Взявшись за один конец лестницы, я полностью вытаскиваю ее из песка. Она оказалась тяжелой и нескладной, но адреналин бурлит в крови, и я начинаю толкать ее вверх, стараясь сохранять равновесие при подъеме, одну перекладину задругой, все выше и выше, пока наконец не устанавливаю ее в отверстие.

Когда я ставлю ногу на нижнюю ступеньку, на меня сверху сыплются камни и земля, сбитые лестницей. Она сделана очень непрочно, и я не могу представить, как эта штука выдерживала вес взрослого человека; скорее она годится для детей. Перекладина ломается под моей тяжестью, и я крепко держусь за вертикальные жерди, чтобы ослабить давление под ногами.

Еще один шаг — и кажется, что вся конструкция сейчас развалится и превратится в груду щепок. Осторожно я переставляю ноги к концам перекладины, надеясь, что опора более крепкая там, где они привязаны к вертикальным жердям.

Еще два шага, и, когда уже могу дотянуться до края отверстия, я чувствую, что лестница накреняется подо мной. Застываю на месте, вцепившись еще крепче в обе вертикальные жерди, чтобы они не разъезжались, но лестница начинает кривиться, и одна жердь уходит в сторону. Я не могу справиться с ней. Пытаюсь подняться на следующую ступеньку и слышу, как рвется веревка, удерживающая перекладину, на которой я стою. Я повисаю на руках, когда под моими ногами исчезает опора. Разжимаю пальцы и лечу вниз. Приземляюсь на ноги, но потом падаю.