Анекдот о вечной любви - Фаина Раевская Страница 22

— Вот так, что имеем — не храним, потерявши, плачем, — шмыгнула я носом, после чего еще раз сбегала на кухню, втайне надеясь, что там что-нибудь изменилось. В смысле еды, разумеется. Увы, чуда не произошло.

— Это просто безобразие! Придется идти в магазин, — громко заявила я, но тут же опомнилась и загрустила: — Ага, как же, в магазин… Петька ключ забрал, а без ключа мне не выйти. Это раз. К тому же денег нет, разве только на жвачку и хватит.

От грустных мыслей меня отвлек телефонный звонок.

— Здравствуйте, Василиса Ивановна, — мягко проворковал знакомый баритон. При первых же звуках милого голоса мысли о еде разом покинули мою голову, впрочем, все остальные тоже куда-то исчезли, и я, с трудом соблюдя приличия, едва смогла пролопотать:

— Здрасте, Геннадий Петрович…

— Как ваше здоровье? Я беспокоился…

Хм, что-то я сомневаюсь, что о состоянии моего здоровья сообщали все средства массовой информации! Зато последняя фраза прозвучала прямо-таки песней: «Я беспокоился»! Я молчала, не зная, что и говорить, но Геннадий Петрович — не зря все-таки он детектив! — верно истолковал мое недоуменное пыхтение и пояснил:

— Я только что разговаривал с Виктором. Он сказал, что вы больны. Вот, выпросил у него ваш телефон в обмен на охоту.

Феноменальная сделка, достойная пера аналитика с какой-нибудь мировой биржи, ей-богу, в особенности если учесть специфику работы моего собеседника. Тем не менее версию я приняла, но при слове «охота» непроизвольно вздрогнула.

— К-какую охоту? — прошелестела я еле слышно. К счастью, помимо прочих достоинств, Геннадий Петрович обладал еще и великолепным слухом.

— Мы с Виктором — любители поохотиться на досуге. У меня егерь есть знакомый, вот мы время от времени и развлекаемся.

— Зверушек, значит, беззащитных убиваете, забавы ради. Ничего себе развлечение! Вам их не жалко? — попеняла я собеседнику. Зато теперь стало понятно, откуда у нашего главного ветвистые рога. То есть не у самого Вик Вика, конечно, а на стене в его кабинете. Висят они аккурат за креслом редактора, и, когда он во время разноса расправляет плечи, со стороны кажется, что рога самым естественным образом произрастают из его головы. Сперва всех это забавляло, но теперь мы привыкли и даже приклеили шефу еще одно прозвище — Лось.

— Вы когда-нибудь видели разъяренного кабана? — в свою очередь поинтересовался Геннадий Петрович. В ответ я отрицательно мыкнула, а про себя подумала, что разъяренный кабан наверняка не намного страшнее разъяренного Лося. Геннадий Петрович продолжал: — Уверяю вас, милая барышня, когда на вас несется этакая лохматая громадина с горящими глазами, меньше всего думаешь, что перед тобой — безобидная зверушка. И потом, мужчина по природе своей охотник, ему положено… э-э… загонять жертву, а потом ее убивать. Василиса… Вы позволите вас так называть? — спросил Геннадий Петрович, в лучших традициях Штирлица неожиданно меняя тему разговора. И снова моих речевых способностей хватило лишь на невнятное мычание. — Может, вам лекарства нужны? Или услуги профессиональной сиделки? Я мог бы помочь.

— Как сиделка?! — изумилась я и густо покраснела: когда же мой язык перестанет болтать глупости, в особенности в беседе с Мужчинами Моей Мечты?! Чего доброго, меня примут за пустоголовую идиотку. В ответ на мою… хм… бестактность Геннадий Петрович раскатисто рассмеялся, отчего сердце у меня сладко заныло:

— Вам на язычок лучше не попадаться — срежете одним махом! У меня один из братьев в госпитале Бурденко работает, может порекомендовать надежного человека.

— Спасибо, не стоит. У меня есть кому за мной присматривать, — вежливо отказалась я, имея в виду Петруху.

— Ну хорошо, коли так. Скажите, а ваше болезненное состояние никак не связано с расследованием, которое вы затеяли со своим странным приятелем?

Вопрос Геннадия Петровича прозвучал, мягко говоря, неожиданно. Вообще, я заметила, что сыщик любит людей ставить в тупик. Такая вот особенность характера у человека.

Я попыталась сохранить хорошую мину при плохой игре и равнодушно полюбопытствовала:

— С чего это вы вдруг о каком-то расследовании заговорили? Странно даже… — что-то подсказывало мне, что это был первый разумный вопрос, заданный мною за последние пять минут.

— Вы меня удивляете, Василиса! Я все-таки в некотором роде сыщик и кое-какими дедуктивными способностями обладаю. К тому же у меня много друзей в самых разнообразных внутренних и внешних органах…

«О, еще один друг милиции. Тенденция, однако…» — отстраненно подумала я. Тут Геннадий Петрович произнес нечто в высшей степени волнующее:

— Василиса… — баритон главного Шерлока звучал маняще. Я сразу забеспокоилась: а ну как заманит он меня в романтические дали и бросит там пропадать в одиночестве? Хотя положа руку на сердце скажу: по зову этого баритона я готова была отправиться сию секунду в любые дали, включая оба полюса, все необитаемые острова, вместе взятые, и даже самые отдаленные переулки Вселенной. Да что там Вселенная! Я бы и на МКАДе с удовольствием заблудилась в компании с обладателем волшебного голоса. Впрочем, подобных подвигов от меня и не потребовалось. Геннадий Петрович с некоторой долей смущения, если, конечно, мне не показалось, осведомился:

— Можно я вас навещу?

Вопрос оказался слишком смелым, неожиданным и провокационным, чтобы я в него поверила вот так, с ходу. Наверняка это Вик Вик засылает своего дружка с разведывательными целями! Теперь понятно, почему шеф, когда я с ним связалась, буйствовал совсем недолго, а разговор закончил непривычным: «Выздоравливай, Вася, ты нужна нам». Если разобраться, не такая уж я важная персона у нас на телевидении, чтобы казачков столь высокого ранга засылать в мой лагерь. Короче говоря, я только наполовину прониклась, вторая половина подавала недвусмысленные сигналы тревоги, которые я упорно предпочитала не замечать — все-таки Мужчина Моей Мечты, и вообще… какое-то неясное томление вдруг началось… Если бы хоть одна романтически настроенная барышня в данной ситуации ответила отказом, то ровно через год знаменитый скульптор сваял бы ее в своей традиционной манере: три метра на полтора-два… Я не стала изобретать велосипед и, как положено романтической барышне, тоже смутилась и не своим голосом проблеяла:

— Как-то неловко, право… Я нездорова и, честно говоря, выгляжу не лучшим образом… Да и угостить вас нечем…

— Если дело только в этом, не беспокойтесь. А внешний вид больной, но симпатичной девушки — это, поверьте старому разведчику, самое трогательное зрелище на свете. Кстати, не один резидент на этом засыпался…

— Вы хотите попасть в их число? — брякнула я, должно быть, от испуга.

— Я приеду, Василиса… — пообещал Геннадий Петрович, понизив голос до шпионской конспиративности, после чего, не дожидаясь ответа, повесил трубку.

Примерно с полминуты я балдела в предвкушении неожиданного счастья, но вдруг вспомнила, что в скором времени должен прибыть верный ординарец. Не успела я об этом подумать, как во входной двери заелозил ключ, и через мгновение послышался Петькин голос: