Потерянная невинность - Нэнси Пикард Страница 22

Верна остановила автомобиль, не доезжая до вершины холма. Свернув на обочину, она припарковалась и вышла из машины. Она так сильно волновалась, что даже слегка запыхалась, и, прежде чем продолжить путь, ей пришлось опереться о машину, чтобы перевести дыхание.

Если бы она была ребенком, размышляла Верна, ступая в высокую траву, ей было бы страшновато одной на кладбище, особенно в такой туман, плотно окутывавший памятники. Но она была слишком стара, чтобы бояться такого пустяка, как смерть. Ей слишком часто приходилось с ней встречаться, расставаясь с друзьями и родными.

В воздухе пахло свежескошенной травой. Сырой воздух льнул к щекам.

Верна остановилась возле аккуратного невысокого памятника, чтобы поговорить с одной из своих закадычных подружек, Марджи Рейнолдс.

— Привет, Марджи. — Она откашлялась и сложила ладони перед собой. — Тебе будет приятно узнать, что у Эллен все хорошо. Из нее получился замечательный мэр. Готова поклясться, когда-нибудь эта девчонка станет губернатором. У Квентина все хорошо. Во всяком случае, мне так кажется. Просто мы теперь очень редко видимся. Насколько я понимаю, он с головой ушел в свою медицину. Мне очень хотелось бы рассказать тебе, что Эбби образумилась и полюбила Рекса и что они собираются осчастливить нас с тобой внуками. Только ты все равно мне не поверишь. — Верна вздохнула. Ни один из ее сыновей до сих пор не женился — К тому времени, когда у меня появятся внуки, я буду такой старой, Марджи, что они подумают, что я уже умерла. — Она не стала рассказывать своей покойной подруге о взаимоотношениях, в последнее время возникших между ее старшим сыном и младшей дочерью Марджи, опасаясь, что та перевернется в гробу. — Ты уже видела Надин? — поинтересовалась она. — Ты ведь знаешь, что она тоже здесь? — Верна огляделась, прекрасно понимая, что если ее кто-то услышит, то подумает, что она окончательно рехнулась. — Ну ладно, пока, милая, — кивнула она Марджи и зашагала прочь. Потом остановилась и обернулась к могиле. — Я по тебе очень скучаю. Ты не должна была уходить так рано, — дрогнувшим голосом сказала она.

Когда рак унес жизнь матери Эллен и Эбби, ей было всего пятьдесят восемь лет.

Затем Верна нанесла визит Надин Ньюкист.

— Надеюсь, что ты снова в своем уме, Надин, — произнесла она несколько резче, чем хотела, и поспешила заверить себя, что это только потому, что она пыталась справиться с дрожью в голосе. — Я рада, что ты больше не страдаешь, но мне жаль, что ты ушла вот так… — Чтобы не задеть ничьи чувства, она с огромным усилием извлекла из себя неискреннее признание: — Я и по тебе скучаю. — «Черта едва!» — подумала она, вынужденная признаться себе в том, что относится к Надин совершенно иначе, чем к Марджи. На самом деле ее чрезвычайно радовало то, что она больше никогда не станет жертвой ядовитого острословия Надин Ньюкист. Верна сомневалась, что в мире существуют люди, которым может этого не хватать. — После твоего ухода Том долго не мог оправиться, — солгала она. На самом деле судья походил на человека, с плеч которого свалился тяжелый груз. Они с Натаном каждую неделю приглашали судью к обеду. Оказалось, что он по-прежнему умеет смеяться. — Хорошо, что у него есть Джефф.

«О котором он совершенно не заботится», — подумала она, но не произнесла этого вслух. Зачем тревожить мертвых?

Верна развернулась и зашагала к истинной цели своего появления на кладбище.

Снег давно растаял, и теперь ничто не мешало прочесть простую надпись «Упокойся с миром. 1987». Пока Верна лежала в больнице в Эмпории, Надин и Марджи организовали сбор денег на похороны убитой девушки. На собранные средства и купили этот простой, но красивый камень — серый, с розоватым оттенком. Владельцы похоронного бюро и кладбища, Мак-Лафлины, выделили под ее могилу одно из последних мест в живописной старой части погоста. Это позволило жителям города получить то, что они хотели, — оригинальный памятник, напоминающий всем, что неопознанная девушка тоже когда-то жила на этом свете. Насколько Верна помнила, случившееся никого не оставило равнодушным. Эта смерть больно ударила по жителям города, но еще хуже было то, что никто так и не предъявил права на ее тело. Девушка умерла незнакомкой среди незнакомцев, которые по доброте душевной ее похоронили. Именно так Верна и хотела все это помнить. Она была не сильна в истории, а значит, могла излагать ее, как заблагорассудится.

— Доброе утро, — официально обратилась она к памятнику. — Если вы меня не помните, я Верна Шелленбергер — За долгие годы Верна неоднократно навещала могилу незнакомки. — Вас нашли мой муж и мальчики. Я вам, конечно, очень сочувствую, но вы, наверное, уже забыли обо всем, что вам пришлось пережить. Может, даже простили, — с надеждой в голосе добавила она. — Я пришла, чтобы попросить вас помочь Натану. Я знаю, что он этого не заслуживает. Я это прекрасно понимаю. Но у него артрит, и он очень страдает. Бывают дни, когда от боли ему не удается встать с постели. Я не могу этого видеть. Единственная радость, которую он может себе позволить, — это изредка пообедать с Квентином и Томом. Хармони Уотсон говорит, что вы вылечили ее ребеночка от колик. Франк Эллисон утверждает, что с вашей помощью избавился от герпеса, который причинял ему изрядные страдания. Но теперь он в полном порядке.

«Может, надо встать на колени и молитвенно сложить ладони?» — подумала Верна, по потом решила, что в этом нет необходимости. Кроме того, земля была сырая.

— Если вы сжалитесь над Натаном и поможете ему, я буду вам очень благодарна. Я, конечно, понимаю, что оплата вам не нужна. — Верна слишком поздно сообразила, что должна была принести на могилу цветы. Просто так, из уважения к покойной, — Но если вы укажете мне на кого-нибудь, кто нуждается в помощи, я с радостью ему помогу. Не в качестве оплаты. Я не хочу вас обижать. Просто хочется отплатить добром за добро.

На глаза Верны навернулись слезы. Ее мужу было всего шестьдесят пять лет, но двигался он, как девяностолетний старец. И дело было не только в жалости. Жить с постоянно страдающим человеком было невероятно трудно. Временами, когда боли обострялись, он становился просто невыносимым. Врачи считали, что эти страдания не помешают ему дожить до глубокой старости. Верна сомневалась, что ей удастся еще тридцать лет выдерживать мучения и сварливый нрав мужа. Одна мысль об этом заставляла ее завидовать своим покойным подругам.

Прошлой ночью Натан плакал от боли, и Верна плакала вместе с ним. Это так напугало ее, что ни свет ни заря она отправилась из дома.

— Пожалуйста, — обратилась она к молчаливой могиле.

«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…»

Быть может, все объяснялось тем, что Верне наконец-то удалось выговориться, может, чем-то другим, но внезапно на нее нахлынула волна покоя, которого она не испытывала уже много лет. И Верне захотелось сохранить это ощущение навсегда. Даже если ее желание относительно Натана не осуществится, по крайней мере, она пережила эти мгновения неожиданной и блаженной умиротворенности. Как в ее уме, так и в теле воцарились тишина и покой.

— Спасибо, — прошептала она Деве.