Красная жатва - Дэшил Хэммет Страница 22

В дальнем конце вестибюля какой-то человек опустил газету, за которой прятался, и двинулся мне навстречу. У него были кривые ноги, кабанья челюсть, и это был Максуэйн.

Я небрежно кивнул ему и прошел мимо, к лифту. Он окликнул меня:

— Эй, можно вас на минутку?

— Только на минутку. — Я остановился, изображая равнодушие.

— Мы тут оба на виду… — нервно заметил он.

Я повел его к себе в комнату. Максуэйн оседлал стул и сунул в рот спичку. Я сел на кровать и стал ждать, что он скажет. Пожевав спичку, он начал:

— Хочу выложить тебе все начистоту, братец. Я…

— Не трать слов, — сказал я. — Ты ведь знал, кто я такой, когда подцепил меня вчера? Буш вовсе не советовал тебе на него ставить. И ты поставил на него только потом. А про его делишки ты знал, потому что сам раньше был фараоном. Ты решил, что если тебе удастся напустить меня на него, то на этом и тебе отвалится немножко деньжат.

— Будь я проклят, если собирался выкладывать тебе все без остатка, — сказал он, — но теперь спорить не стану.

— Выиграл что-нибудь?

— Шестьсот монет. — Максуэйн сдвинул шляпу на затылок и поскреб лоб изгрызенным концом спички. — А потом продул все в кости, да еще две сотни выложил из своего кармана. Что ты на это скажешь? Взял шесть сотен не глядя, а сегодня клянчу четвертак на завтрак, словно бродяга какой.

Я сказал, что ему крупно не повезло, но такова жизнь.

Максуэйн ответил: «Угу», — сунул спичку обратно в рот, помусолил ее и добавил:

— Вот почему я решил пойти к тебе. Я ведь из ваших…

— За что тебя вышиб Нунан?

— Вышиб? Как это вышиб? Я сам ушел. Мне подвалило немного деньжат по страховке, когда жена погибла в автомобильной катастрофе, я и ушел.

— А я слышал, он тебя выставил, когда застрелился его брат.

— Не того слушал, кого надо. Можешь спросить Нунана, он подтвердит — я по своей воле ушел.

— Мне это все равно. Выкладывай, что тебе надо?

— Я на мели, дошел до точки. Я знаю, что ты оперативник из «Континентал», и быстро допер, чем ты тут занимаешься. Мне много чего известно об этом городишке. Мог бы на тебя поработать, я же бывший сыщик, знаю, что к чему на той и на другой стороне.

— Хочешь наняться ко мне в стукачи?

Он взглянул мне прямо в глаза и сказал спокойно:

— Не обязательно выбирать самые паршивые слова.

— Я дам тебе работу, Максуэйн. — Я вынул документ Мертл Дженнисон и передал ему. — Расскажи-ка мне вот про это.

Он медленно прочел бумагу, шевеля губами. Спичка прыгала у него во рту. Потом встал, положил листок на кровать и хмуро на него уставился.

— Сперва мне нужно кое-что выяснить, — сказал он очень серьезно. — Когда вернусь, расскажу тебе всю историю.

Я захохотал и сказал:

— Не дури. Ты же знаешь, что я не дам тебе удрать.

— Я этого не знаю. — Он так же серьезно покачал головой. — И ты тоже. Ты знаешь только, что постараешься меня удержать.

— Постараюсь, — подтвердил я, окидывая его взглядом. На вид он был крепкий, сильный малый, лет на шесть моложе меня и килограммов на десять легче.

Он стоял в ногах кровати и смотрел на меня мрачными глазами. Я сидел на краю и смотрел на него теми глазами, которые у меня имелись на данный момент. Так мы провели почти три минуты.

Часть этого времени я употребил на то, чтобы измерить расстояние между нами и сообразить — сумею ли я, извернувшись, ударить Максуэйна ногами в лицо, когда он на меня прыгнет. Достать револьвер я не мог, Максуэйн стоял слишком близко. Едва я закончил свой мысленный эксперимент, он заговорил:

— То вшивое кольцо не стоило тысячу. Выручил за него две сотни, и то, можно считать, повезло.

— Садись и рассказывай.

Он опять покачал головой.

— Сперва хочу знать, что из этого получится.

— Засажу Шепота.

— Я не про него. Я про себя.

— Тебе придется пойти со мной в полицию.

— Не пойду.

— Почему? Ты просто свидетель.

— Я просто свидетель, которому Нунан может пришить взяточничество или сообщничество или то и другое вместе. Он своего не упустит.

Дальше переливать из пустого в порожнее не имело смысла. Я сказал:

— Очень жаль. Но пойти тебе придется.

— Ты меня поведешь, что ли?

Я выпрямился и потянулся правой рукой к бедру. Он кинулся на меня. Я качнулся назад, извернулся и выбросил ноги ему в лицо. Это хороший трюк, но сейчас он не сработал. Спеша до меня добраться, Максуэйн сильно толкнул кровать, и я грохнулся на пол.

Приземлившись на спину, я попытался откатиться под кровать, одновременно зытаскивая из кармана револьвер.

Бросок перенес Максуэйна через низкую спинку кровати, он перекувырнулся и свалился рядом со мной, треснувшись об пол затылком.

Я приставил ствол револьвера к его левому глазу и сказал:

— Тоже мне циркач нашелся. Не шевелись, пока не встану, а то сделаю дырку в голове, чтобы было куда мозги наливать.

Я встал, нашел свой документ, положил его в карман и позволил встать Максуэйну.

— Разгладь шляпу — помялась. И галстук чтобы спереди болтался, а то опозоришь меня на улице, — приказал я, проводя рукой по его одежде. Ничего похожего на оружие там не оказалось. — Невредно запомнить, что эта хлопушка будет у меня в кармане, всегда под рукой.

Он поправил шляпу и галстук.

— Слушай-ка, — сказал он, — я вижу, что влип, и брыкаться теперь ни к чему. Допустим, я буду слушаться. Как насчет того, чтобы забыть про эту вольную борьбу? Мне будет спокойнее, если они поверят, что я сам пришел, без уздечки.

— Идет.

— Спасибо, братец.

Нунана не было, обедал. Нам пришлось подождать полчаса у него в приемной. Вернувшись, шеф приветствовал меня своим обычным «Как поживаете? Ну, замечательно» — и все такое в том же роде. Максуэйну он не сказал ни слова, просто кисло поглядел в его сторону. Мы вошли в кабинет шефа. Нунан придвинул к своему столу стул для меня и сел сам, не обращая внимания на бывшего сыщика.

Я передал шефу документ, подписанный девушкой.

Нунан бросил на него беглый взгляд, сорвался со стула и заехал Максуэйну в лицо кулаком величиной с дыню-канталупу.

Удар отшвырнул Максуэйна в дальний угол комнаты, где его полет задержала стена. Стена затрещала, прогнулась, и застекленная фотография, на которой Нунан и другие отцы города приветствовали кого-то в гетрах, свалилась на пол вместе с побитым сыщиком. Толстый шеф заковылял в угол, подобрал фотографию и расколотил ее вдребезги о голову и плечи Максуэйна. Затем, отдуваясь, вернулся к столу и с радостной улыбкой сообщил: