Путешествие по Апеннинам - Чингиз Абдуллаев Страница 22

Когда автомобили прибыли на место происшествия, эксперты ужезаканчивали работу. Террачини подошел к ним ближе и, наклонившись, сталрассматривать раны на теле убитой. Брюлей сел на корточки рядом с ним. Когдапереворачивали тело, Дронго тоже заставил себя взглянуть на жертву. Это была неАяччо. Он почувствовал почти облегчение, хотя все равно смотреть было оченьтяжело. Бросилась в глаза рука несчастной, ее тонкие пальцы. Женщина, которуюубили шесть часов назад, была очень молода. Дронго увидел разрезы, сделанныеубийцей на ее руке, и вспомнил, как кто-то объяснял, что он точно знает, кудаударить своим скальпелем, чтобы не задеть венозную артерию и продлить мученияжертвы. Если он не врач, то все равно знаком с анатомией. Для этогонеобязательно быть врачом. Друг Луизы Фелачи, например, биолог, но он навернякатоже неплохо разбирается в строении человека.

Дронго не отводил глаз от руки убитой. Ему не хотелосьсмотреть на лицо жертвы, искаженное страданиями. Его всегда охватывало чувствовины за любое преступление, словно это он лично допустил, что убийцы все ещерасхаживают по земле, а не сидят в тюрьме. Такое обостренное чувствосправедливости просыпалось в нем каждый раз, когда он видел их жертвы.

Террачини поднялся, следом за ним встал Брюлей.

— Это он, — убежденно произнес итальянец. —Видите, какие он делает надрезы. Вот здесь — на руках и на ногах. Настоящийсадист. Не трогает основные артерии, чтобы жертва не сразу умерла. Получаетудовлетворение от ее мучений.

— У нее искусаны губы, — показал Брюлей, —видимо, какое-то время она не могла кричать. Иначе ее крики могли услышать натой стороне дороги. Он использовал пластырь или что-то похожее. Но посмотритена ее лицо. Похоже, в какой-то момент она все-таки могла выражать свои эмоции.Кричала так, что прикусила язык. Но не здесь, тут ее услышали бы.

Дронго заставил себя снова подойти поближе и посмотреть налицо несчастной. Брюлей был прав, очевидно, убийца не дал своей жертве ниединого шанса. Перед тем как убить, раздевал ее, делая аккуратные надрезы наодежде. «Нужно проверить и портных, — подумал Дронго. — Среди модельерови портных часто встречаются люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Хотяобычно это просто приверженцы однополой любви, а не такие вот извращенцы. Надобудет подсказать Даббсу проверить и такую версию».

Даббс ходил мимо трупа с таким видом, словно был в гостях усвоих знакомых. Зрелище истерзанной жертвы на него не действовало.

— К сожалению, никаких документов не нашли, —сокрушался американец. — Можно было бы быстро вычислить, как она сюдапопала.

— У меня такое ощущение, что на вас не действует ничего, —чуть раздраженно пробормотал Дронго.

— Я приучил себя не реагировать, — очень серьезнопояснил Даббс. — Дело в том, что я работал в нашем нью-йоркском филиале ибыл на развалинах башен Торгового центра. Можете себе представить, что я тамвидел?

— Могу, — ответил Дронго, — наш мир сходит сума. И чем дальше, тем сильнее. Знаете, я все время боюсь, что рано или поздноядерное оружие попадет в руки террористов. По моим расчетам, это должнопроизойти в ближайшие несколько лет. Тогда мир постигнет неслыханнаякатастрофа. Мы можем потерять Лондон или Париж, Вашингтон или Нью-Йорк. Вобщем, мы уже близки к этому. Можете считать это моим аналитическим прогнозомдля вашей службы, мистер Даббс. Или назовите его апокалипсическим. Как вамбольше нравится. Я говорю абсолютно серьезно, в мире растет количествобезумцев, и мы сами их плодим.

— Надеюсь, вы не собираетесь обвинять американскуюдемократию в том, что мы породили и чудовище, способное на такое, —показал на убитую Даббс.

— Это порождение нашей цивилизации, — ответилДронго. — Мы двигаемся не к свободе, а в сторону от нее. В ту сторону, гдесвобода доступна лишь для таких моральных уродов, как этот убийца, или таких,как Дютро, когда он может заказывать любые кассеты по Интернету, в том числе и соткровенными сюжетами на темы педофилии. Мы оказались не готовы к такимизменениям. Возникло слишком много соблазнов для личностей с отклонениями. Еслираньше они стеснялись своих порочных наклонностей, скрывали их от других людей,то теперь ими гордятся. Педофилы объединяются в ассоциации, порнодельцыналаживают связи по всему миру, наркомафия уже давно приняла интернациональныйхарактер. Разрешены однополые браки, общество приветствует трансвеститов, никтоуже давно не скрывает своих пороков. Все открыто, все на продажу, все можнокупить. Вот в таких условиях и появляются эти «мясники». Ему уже малоразрешенных «удовольствий». Его тянет вот на такую «клубничку».

Дронго говорил, стараясь не смотреть на убитую. Даббс,напротив, внимательно рассматривал раны погибшей. Оторвавшись от созерцания,недовольно заметил:

— Вы не пробовали выступать в суде адвокатом? Илипрокурором? У вас получилось бы…

— Пробовал, — признался Дронго, — пыталсязащитить человека, который был виновен в смерти целой семьи. Начал объяснятьмотивы его поступков и смягчающие вину обстоятельства, а он, перебив меня,признал свою вину.

— И что? — заинтересовался Даббс.

— Его осудили.

— Значит, вы плохой адвокат, — снова повернулся кубитой американец.

Одному из полицейских стало плохо, он поспешил отойти кдереву, содрогаясь от рвоты. Террачини недовольно посмотрел на него и дал знак,разрешая забрать тело.

— Ищите ее одежду, — приказал он своимсотрудникам, — она должна быть где-то рядом. Преступник вряд ли увез ее ссобой. И дайте фотографию убитой, пусть сообщат в городских новостях, может, еекто-то опознает.

Он достал сигарету и отошел в сторону. Брюлей вынул своютрубку. Дронго подошел к ним.

— Все эти ваши новомодные идеи… — неодобрительнопроизнес Террачини. — Где мне теперь его искать? Он сделал то, что хотел,и теперь уедет. А нам снова рыскать по всей Европе. Знаете, чего я более всегобоюсь? Только бы эта женщина не оказалась сотрудником полиции. Иначе нашижурналисты просто разорвут меня на куски. И правильно сделают. Мы занимаемсяохраной синьоры Фелачи, искренне поверив или заставив себя поверить, что убийцаидиот и обязательно нападет на нее. А он оказался достаточно умным, чтобы нелезть в капкан. И нашел совсем другую женщину.

— Просто так он уже не уедет, — возразилДронго. — Затеянная им игра для него как наркотик. Коли он позвонил мне иуже дважды отправлял сообщения, то продолжит эти действия. Подумайте сами.Сначала он нанял Джорджа Эннеси, чтобы передать нам сообщение, затем отправилписьмо в Интерпол сам и наконец решился лично позвонить мне. Чувствуетединамику? Ему начинает нравиться играть с нами в кошки-мышки. На вашем месте яприказал бы поставить на прослушивание все телефоны отеля, чтобы зафиксироватьего разговор, если он надумает позвонить кому-нибудь из нас еще раз.

— Уже поставили, — недовольно сообщилТеррачини, — и не говорите мне о «динамике» его поступков, иначе вследующий раз он зарежет кого-нибудь из наших депутатов или сенаторов.