Тайна рубинового ожерелья - Фиона Келли Страница 22

— Вздор, дорогая, — сказала неизвестно откуда появившаяся миссис Хейес, мягко отстраняя Белинду со своей дороги.

Несмотря на озабоченное лицо, миссис Хейес выглядела, как всегда, безупречно. Холли ни разу не видела, чтобы из ее прически выбивался хоть один волосок.

— Мы можем чем-нибудь помочь? — спросила Белинда, втайне надеясь на отрицательный ответ.

— Пока просто не мешайте, дорогая, — мягко сказала миссис Хейес. — Попозже нужно будет сделать еще очень много. — Тут она взглянула в глубь комнаты и закричала: — Нет! Нет! Я же сказала, что все стулья должны стоять вдоль стен!

И она помчалась наводить порядок.

— Ну, думаю, мы тут не нужны, — сказала Белинда. — Хочешь мороженого?

Но в кухне, куда пришли подруги, царил такой же бедлам, что и во всем доме. Даже к холодильнику невозможно было пробраться из-за нагромождения посуды и гор еды.

Они провели некоторое время в саду, навестили любимого жеребца Белинды — Мелтдауна — и немного почистили его.

— А ведь это тяжелая работа — держать лошадь в чистоте, — заметила Холли.

Белинда усмехнулась:

— Это труд во имя любви. Так ведь, мальчик? — Она потрепала жеребца по сильной шее. — Только я не люблю, когда ты таскаешь меня по болотам, а потом возвращаешься домой по уши в грязи. Помнишь, Холли? Я вернулась с ног до головы вымазанная белой липкой грязью, когда поехала посмотреть на пустой дом. Но это все цветочки по сравнению с тем, в каком виде был Мелтдаун.

— Может быть, мы позвоним Трейси? — спросила Холли. — Мне интересно, что было в полицейском участке.

— Хорошая идея, — отозвалась Белинда.

Суета в доме не стала меньше за время их отсутствия. Казалось, что, наоборот, стало еще хуже. Миссис Хейес говорила по телефону, а кто-то в дальней комнате настраивал рояль.

— Можно позвонить, мама? — спросила Белинда, когда миссис Хейес закончила разговор и положила трубку на рычаг.

Та покачала головой:

— Не сейчас, дорогая. Мне нужно позвонить еще массе народа.

Холли и Белинда переглянулись.

— Тогда мы на полчасика сбегаем к Трейси, — сказала Белинда.

— Ни в коем случае! — ужаснулась миссис Хейес. — Здесь так много дел. Я пытаюсь связаться с твоим отцом. Если ему не напомнить о вечере, он может прийти слишком поздно или вообще забудет вернуться домой. Ты же знаешь, какой твой отец. Он и так слишком часто уклоняется от участия в подобных мероприятиях, правда, Белинда? Но ты с Холли, конечно, можешь мне очень и очень помочь.

И прежде чем Белинда успела открыть рот, миссис Хейес вручила ей длиннющий список поручений.

— Мы можем позвонить Трейси позже, — примирительно сказала Холли. — Или она сама нам позвонит…

— Если сможет сюда пробиться по телефону, — мрачно ответила Белинда. — Мало того, что мне предстоит крутиться здесь весь вечер, так еще надо наряжаться! Жуткая жизнь!

— Успокойся, — сказала Холли. — Тебе понравится.

Белинда посмотрела на подругу с непередаваемым выражением на лице и махнула рукой.

Белинда придирчиво оглядывала себя в зеркале.

— Так не пойдет, — сказала она. — Я совершенно ничего не вижу.

Она нацепила на нос очки и снова взглянула в зеркало.

— Но это же не я! — вырвалось у нее.

Когда девочки поднялись наверх, чтобы переодеться для приема, Холли достала из сумки свое вечернее платье и повесила его на плечики, чтобы расправить. Платье она принесла еще утром, потому что не хотела возвращаться домой.

Холли заглянула в открытый шкаф Белинды и на секунду замерла. С ней это случалось всякий раз, когда она видела гардероб подруги, ломившийся от изысканных нарядов.

— Почему, скажи на милость, ты никогда ничего этого не носишь? — спросила она с завистью. — Мне бы половину твоих туалетов…

— Забирай любую, — ответила Белинда. — А лучше забирай все. Сделаешь мне большое одолжение.

— Вряд ли мне что-нибудь подойдет, — с сомнением сказала Холли.

— Хочешь сказать, что я слишком толстая? — обиделась Белинда.

— Нет, — с улыбкой ответила Холли, — просто я слишком худая.

— Слушай, мне обязательно надевать вечернее платье?

— Да.

Белинда печально вздохнула.

— Странно, что Трейси не позвонила. Думаю, нам нужно самим позвонить ей и узнать новости.

Белинда вытащила телефонный аппарат из-под горы каких-то вещей и сняла трубку.

— Ой, извини, мама, — сказала она и положила трубку на рычаг. — Все еще треплется. Неудивительно, что Трейси не может дозвониться. Она, наверное, весь вечер так и сидит у телефона.

— Я думаю, ничего особенного не произошло, — успокаивающе сказала Холли. — Если бы было что-то важное, Трейси приехала бы на велосипеде. Странно только, что полицейские не явились взглянуть на ожерелье. Они ведь захотят увидеть его, как ты думаешь?

— Все к лучшему, — бросила Белинда. — Они бы спутали все наши планы, если бы появились.

— Одно меня беспокоит, — сказала Холли. — Что скажет твоя мама, когда ты вплывешь с гостиную в этом потрясающем ожерелье. Я хочу сказать, что твое появление ведь не останется незамеченным.

— Подумаешь! — фыркнула Белинда. — Я просто скажу ей, что одолжила эту побрякушку в школьном театре бутафора. Оно ведь не настоящее, правда?

— Не настоящее, — подтвердила Холли. — Но с ним связано уже столько нервотрепки, что оно могло бы быть и настоящим. Слушай, а ведь действительно слишком много возни происходит из-за какой-то подделки, тебе не кажется?

— Помнишь, что говорила Трейси? Новая коллекция «Шехерезады» стоит уйму денег, и кто-то может неплохо заработать, если украдет одну-две модели.

— Да, да, знаю, — нетерпеливо сказала Холли, — но ведь нельзя же украсть одну вещь и выдавать себя за автора всей коллекции. Им нужны все вещи, а не одно это ожерелье, чтобы заключить выгодную сделку.

— Откуда ты знаешь, сколько моделей они украли? — резонно спросила Белинда. — Может быть, Джуди удалось спасти именно одну-единственную вещь. Она послала ее Трейси — и вот, пожалуйста. Знаешь, прекрати создавать новые проблемы. Нам и прежних хватает.

— Извини, — ответила Холли, — больше не буду. Ни словечка об этом не скажу. Ну, ты готова, наконец?

— А ты как думаешь? — ответила Белинда вопросом на вопрос.

Холли оценивающе посмотрела на подругу. Хотя Белинда и ворчала, что ощущает себя какой-то рождественской елкой, а не человеком, она была очень хороша в длинном красном платье. Ее волосы были красиво уложены.

— Сойдет, — нарочито небрежно сказала Холли.