Китайский агент - Майкл Муркок Страница 22

Справа у стены стоял буфет — старый, уродливый, облупленный, неизвестно как сюда попавший. Вместо одной ножки его подпирала старая пустая банка из-под пива. На полках валялись заплесневелые объедки, жестянка с остатками жареной фасоли, чашки, миски, грязные тряпки, пластиковые фигурки животных, ярмарочные призы, стопка старых газет, битые грампластинки, щербатое зеркало и две пожелтевшие фотографии в источенных жучками рамках. Их тоже подобрали на улице. На них не польстились даже старьёвщицы, которые, как крысы, шныряли вдоль Портобелло-стрит и подбирали все, из чего можно было извлечь хоть какую-то пользу. Этот район был последним, где они ещё водились. Они выползали из своих нор после того, как последние туристы возвращались в свои отели, прижимая к груди викторианские рукомойники.

Если муниципалитет когда-нибудь все-таки решит покончить со здешними трущобами, он тем самым оставит без будущего Диану — сестру Джерри, которой после того, как её тело перестанет интересовать даже самого отпетого забулдыгу, придётся заняться ремеслом старьёвщицы.

Диана отдыхала в старом плетёном кресле, листая журнал, куча которых валялась тут же на полу. На обложке был изображён солдат в сапогах и русской форме, но с нацистской свастикой на гимнастёрке. Он хлестал плетью трех пышнотелых девиц в драных бикини. Надпись под картинкой гласила: «Красные садисты и их сексуальные оргии».

Беззвучно шевеля губами, Диана читала пояснительный текст. Ей исполнилось девятнадцать, ростом она была чуть выше пяти футов. Причёска её напоминала некое подобие «полупажика». На девушке был белый хлопчатобумажный джемпер, синтетическая юбка и голубые босоножки.

Джерри почувствовал себя лучше, когда убедился, что дома больше никого нет. Бары открыты весь вечер, и все, кто в состоянии передвигать ногами, сидят там.

— Привет, Диана, — сказал он. — Как поживаешь?

Диана оторвалась от журнала и удивлённо взглянула на брата. На её лице лежал толстый слой косметики.

— О, Джерри! Привет! А что ты тут поделываешь?

Вопрос уместный. Корнеллы знали, что без крайней нужды никто не рискнёт совать нос в их обиталище.

Джерри повторил историю о страховой компании и несчастном малом, которого кто-то сбил на Портобелло-стрит. При этом он намекнул, что фирма могла бы заплатить за любую достоверную информацию об этом происшествии.

Тётушка Норма перестала баюкать младенца, а Хью отставил бутылку и насторожился.

— Жаль… — вздохнула Диана. — Если бы я знала…

Хьюго в сердцах сплюнул на пол.

— Дьявол! Какой шанс накрылся…

— А я нынче никуда не выходила, — сказала тётушка Норма и, переложив младенца на буфет, принесла из тёмного угла картонную коробку, служившую люлькой. — Весь день дома просидела…

Неужто опять не повезло и снова деньги на ветер?..

Джерри развернулся, собираясь уходить, пока домой не заявились остальные родственники или эти не начали приставать. Но было уже поздно.

— Джерри… — почти хором проговорили все трое.

— …я долго болела… — сказала Диана.

— …в одном месте на меня натравили собак… — пожаловался Хью.

— …малышке хоть немного, не мне… — попросила тётушка Норма.

Мелочи у Джерри больше не было. Он нехотя вытащил из кармана фунтовую купюру и, положив на стол, буркнул:

— Поделите на троих… Все трое подозрительно взглянули друг на друга.

— Я сбегаю в молочную и разменяю, — вызвалась Диана, вставая и одёргивая юбку на мальчишеских бёдрах.

Хью торопливо отодвинул бутылку.

— Не беспокойся, — возразил он. — Мне все равно надо на улицу…

— А я как раз собираюсь в лавку за сигаретами! — торжествующе заявила тётушка.

Норма, метнулась к столу и схватила деньги. Диана и Хью разочарованно вздохнули.

Диана посмотрела на Джерри, обтянула джемпером плоскую грудь и кокетливо, как ей, наверно, казалось, наклонила голову.

Джерри почувствовал, как желудок его шевельнулся.

— Ты неплохо зарабатываешь, Джерри, — восторженно заметила Диана. Как и все Корнеллы, она тоже считала, что зарабатывать деньги можно, лишь попрошайничая, жульничая по мелочам или выходя на панель.

— Не жалуюсь… — буркнул Джерри и снова повернулся к двери.

— А тебе не хочется угостить меня выпивкой? — спросила Диана.

Джерри готов был бежать отсюда без оглядки, но в дверях столкнулся со своим сводным братом, чудаковатым Френком.

— Тысяча извинений! — глуповато улыбнулся тот.

Из всех Корнеллов Френк был единственным относительно прилично одетым человеком. Кроме Джерри, конечно. На нем был твидовый пиджак и брюки от другого костюма, яркая рубашка и такой же галстук. Волосы были обесцвечены перекисью, а на губах виднелись следы помады. Во всем остальном он был самым настоящим Корнеллом.

— Ну, скажу я тебе, — прошепелявил он, хлопая коровьими ресницами. — Выглядишь ты чертовски сногсшибательно, Джерри!

Тот вздрогнул.

— Погоди, дорогой, не спеши, — продолжал Френк, вяло пожав ему руку. — Кстати, вы все не слыхали, каких дел натворил этот старый дурень Себ О'Рейли? Нынче утром на перекрёстке Портобелло-стрит и бульвара Колвилл наехал на какого-то китайца, который бегал почти голышом, а одежду нёс в руках, да потом под шумок ещё и спёр манатки пострадавшего! Вот до чего народ докатился!

Френк собирался попросить взаймы немного денег, но Джерри уже был на улице.

Тётушка Норма, Хью и Диана с презрением взглянули на Френка. Поняв, что совершил какую-то промашку, тот попытался защищаться:

— Что я такого сказал?

Но все молчали. Наконец тётушка Норма изрекла, словно произнося приговор:

— Ты глупый Корнелл, Френк…