Балтиморский блюз - Лаура Липман Страница 21

Они проработали вместе около четырех лет, и все это время им всегда было что обсудить друг с другом. Их споры на профессиональные темы часто затягивались далеко за полночь, но для Тесс их общение всегда было интересным и увлекательным. Затем дружба их незаметно переросла в более близкие отношения, между ними завязался роман, на всем протяжении которого Тесс беспрестанно терзала ревность. Не ревновать она не могла, при появлении на горизонте любой новой женщины она вставала щитом между нею и Россом, но при этом все время пыталась сделать вид, что ей нет до этого никакого дела. А между тем другие подруги у него были — и их было немало. Но всякий раз она успокаивала себя одной и той же фразой: «Все равно я для него на первом месте».

Лежа на ее постели, Джонатан, как обычно, спросил ее:

— Это тело все еще принадлежит мне?

Тесс ответила на это точно так же, как всегда отвечала ему:

— Помоги мне раздеться и сам убедишься.

«Это тело». Ее тело — у нее всегда была какая-то болезненная стыдливость, вероятно, ставшая следствием слишком строгого воспитания. Ее мать, как только Тесс исполнилось пятнадцать, начала очень уж непреклонно блюсти ее нравственную и физическую чистоту. А юной девушке хотелось совсем иного, ей хотелось походить на своих подруг и тоже завести любовника, так что со временем вся ее нерастраченная потребность в любви сосредоточилась целиком на одном объекте, на том, кого она сама выбрала и к кому была очень привязана.

— Чем сейчас занимаешься? — спросила Тесс, после того как взяла пиво из холодильника и нырнула в постель. — Я уже давно не видела твоего имени в газетах.

Надо заметить, что подпись Джонатана она всегда искала очень внимательно и знала, что вряд ли могла бы пропустить хоть одну его работу.

Джонатан не спешил заговорить с ней о своей недавней заметке об убийстве Абрамовича. Притворно или искренне, но он, как правило, с пренебрежением относился ко всем своим статьям за исключением тех, которые сам считал безупречными. О прочих заказах он рассказывать не любил.

— Я работал над серией статьей о приговоренных к смерти. Знаешь, это связано с тем, что периодически поднимается вопрос об отмене высшей меры наказания. Я встречался с некоторыми из этих парней. И я узнал от них самих, что самое страшное — вовсе не сам приговор, а тягостное ожидание, когда он будет вынесен и приведен в исполнение.

— Некоторым из них удается получить положительный ответ на прошение о помиловании.

— Это не меняет сути дела, — возразил Джонатан, — ведь я писал о том, что всякий закон имеет свою обратную сторону…

— Темную сторону? И ты уже закончил эту работу? Твоя история наверняка уже готова. — Тесс отхлебнула пиво прямо из горлышка. — Помнится мне, в былые времена неоднократно велась эта полемика на страницах балтиморских изданий, о которых теперь уже никто и не вспоминает. — Она имела в виду газеты, которые были закрыты. Тесс иронично посмотрела на своего друга. — Заменить или нет смертную казнь на пожизненное заключение, и к чему это может привести… Тогда их ожидание смерти станет еще более тягостным — и даже бесконечным. Ты не высказывал еще такую мысль?

— Дрянь, — отозвался Джонатан, но видно было, что говорит он несерьезно, так как давно привык к тому, что Тесс насмехается над его статьями, — хотя ты натолкнула меня на мысль, как иначе следует освещать этот вопрос…

В эту минуту зазвонил мобильный телефон.

— Нет-нет, — ответил Джонатан, — я очень занят. Да, работаю над материалом прямо сейчас. — Он с улыбкой подмигнул Тесс и нажал на кнопку.

Тесс почувствовала себя особенно счастливой в это мгновение: какая бы незначительная жертва это ни была, но она была ради нее.

Уже в конце ночи, перебирая пальцами длинные волосы Тесс, Росс вдруг задумчиво спросил ее:

— А ты случайно не знакома с этим парнем, Дэррилом Пакстоном? По-моему, ты вместе с ним занималась греблей?

Тесс встряхнула волосами и отодвинулась от него на край постели, стараясь получше разглядеть его лицо:

— Ты все еще интересуешься этим делом?

— Нет, это так, простое любопытство…

Голос его прозвучал необычно холодно. На мгновение Тесс вдруг испугалась, уж не пришел ли он к ней в эту ночь только ради того, чтобы что-то узнать о деле Абрамовича. Будучи весьма скрытным и далёко не бескорыстным человеком, Росс способен был манипулировать чужими чувствами, но, по большей части, никто не обижался на него за это, поскольку даже в этом он был необыкновенно очарователен.

— Что-то не похоже на любительский интерес, если судить по твоей статье, — так же холодно и бесстрастно отозвалась она. — Прости, но у меня нет для тебя ничего стоящего.

— Но тебе что-то известно, — настаивал он, — может быть, ты знаешь, какие у него могли быть мотивы? Все знают, что там была замешана какая-то женщина. Но ни у кого нет никаких подробностей. Может, Абрамович домогался ее, преследовал?

— Джонатан, я не могу тебе помочь.

— А ее имя ты знаешь?

— Нет.

— А какие-нибудь детали? Что-то важное, из жизни Пакстона, например. Какой у него характер, не был ли он психически невменяем? Может быть, он мстил за какое-то оскорбление? Как он был вообще связан с жертвой? Я так ничего и не смог найти.

Тесс сидела на постели, молча качая головой и не произнося ни слова.

— Можно было бы опросить его сотрудников по работе или парней с лодочной станции. Ведь это все можно было бы повернуть в его пользу. — Он посмотрел на Тесс с надеждой, но она не попалась на эту приманку, продолжая хранить молчание. — Кстати, я звонил сегодня Джою Думбартону, чтобы увидеться с ним и кое-что узнать. Он хороший парень, даже дал мне посмотреть листок с фамилиями из журнала на проходной, но он уже, оказывается, с кем-то говорил сегодня… Между прочим, он тебя упоминал, дорогая…

— Считай, что я с ним встречалась, потому что хотела познакомиться с каким-нибудь стоящим парнем.

— Значит, твои приятели из гребной команды тебе не нравятся.

Тесс пожала плечами. Даже Джонатан не смог бы заставить ее разговориться.

Он встал с постели, натягивая на себя одежду:

— Мне нужно зайти в одно место. Жаль оставлять тебя, это тело, которое все еще принадлежит мне… Ты не обижаешься?

— Джонатан, если ты пришел ко мне ради одной ночи, не надейся, что я буду страдать и смотреть тебе вслед, превратившись в соляной столб.

— Ну, ты совсем не похожа на жену Лота. А уж тем более грех — сравнивать меня с Содомом. Тебе как католичке следует получше изучить Ветхий Завет.

— Я не католичка. И никак не отношусь к религии. У меня даже нет атеистических убеждений.

— А стоит иногда над этим подумать. — Он поцеловал ее в щеку. — Это бывает полезно. Увидимся.

— Если придется. Но тебе лучше ночевать не здесь. Кто-нибудь всегда рад поделиться с тобой частью постели.