Вечер гениев - Андрей Дышев Страница 21

Оперативная группа краевой прокуратуры уже второй час сидела на "хвосте" джипа Мамедова. Новиков безостановочно мерил шагами свой кабинет. Доклады от старшего опергруппы следовали через каждые три минуты.

— Сергей Анатольевич! Объект с улицы Мира выехал на Зеленый проспект, едет в сторону поста ГИБДД… Увеличил скорость, перестроился в правый ряд. Свернул на трассу "Дон", едет на юг…

Следственные действия оживила запись последнего телефонного разговора Мамедова с Эдиком. Князь сегодня вечером намеревался передать ему пробную партию триметилфентанила. Этот Эдик интересовал следователя не в меньшей мере, чем сам Князь. Если Эдик получит наркотик на пробу, значит, в скором времени к нему должны будут прийти гости — оптовики. Будет удобный момент для действий группы захвата. Вторая оперативная группа должна будет в этот же момент задержать Князя. Прокурор был готов выдать ордер на обыск в его квартире по первой просьбе Новикова.

— Сергей Анатольевич! Объект остановился у табачного киоска… Вышел из машины… Купил пачку сигарет… Стоит рядом с машиной и курит. Ни с кем в контакт не вступает…

Пронзительно запищала радиостанция. Это наверняка Дорохин. Он возглавляет третью оперативную группу… Сумасшедший день!

— Сергей Анатольевич! Сына Мамедова зовут Гюндуз. Он студент мединститута, третий курс. Числится в общежитии, но живет в двухкомнатной квартире, которую снимает за восемьдесят долларов в месяц. Ребята проверили его со всех сторон — зацепиться не за что. Преподаватели утверждают, что более трудолюбивого и усидчивого студента в институте нет. Он практически с утра до вечера у них на глазах.

— Сейчас он где?

— В библиотеке института. Работает вместе со своим научным руководителем.

— Кто руководитель?

— Парфенов, доктор медицинских наук, ведущий кардиохирург края.

"Похоже, что Князь сыночка поберег. Не стал подключать его к своим делишкам, — подумал Новиков. — Соображает папаша, что его бизнес слишком рискован, чтобы приобщить к нему сына."

— Объект остановился на перекрестке! — докладывал старший первой опергруппы. — Кажется, у него заглох мотор… Включил аварийный сигнал, вышел из машины, поднял капот…

"Первый раз слышу, чтобы новый "лендкруизер" заглох на перекрестке, и водитель сам полез под крышку капота. Если бы это случилось с "запорожцем" — поверил бы".

— Пожалуйста, сейчас будьте особенно внимательны, — сказал Новиков.

— Рядом остановилась "шестерка" бежевого цвета… Водитель что-то говорит через окно… Поехал дальше… Еще одна машина остановилась. Это "москвич". Номера забрызганы грязью… Водитель выходит из машины. В руке у него накладной ключ… Сергей Анатольевич, они оба за крышкой капота, мы их не видим.

"Это Эдик. Абсурдно предполагать, что водитель "москвича" вдруг решил помочь незнакомому водителю нового "лендкруизера" разобраться с неполадкой в двигателе. Если бы это все происходило в старые добрые времена, когда между водителями были почти братские отношения, то я бы не придал этому случаю значения…"

— Князя оставляйте и переключайтесь на "москвич", — приказал Новиков.

Казалось, все идет как по маслу. Первая группа довела "москвич" до окраины города, где располагался сектор одноэтажных частных домов. Там неизвестный вышел из машины с сумкой в руке и вскоре зашел в кирпичный дом, огороженный палисадником. В окне вспыхнул свет.

Старший опергруппы начал терять терпение:

— Сергей Анатольевич! Надо брать, пока он тепленький и не перепрятал куда-нибудь товар из сумки.

— Ждать! — резко ответил Новиков. — Я выезжаю к вам.

"Торопыги! — подумал он, отключая телефон. — А если Мамедов будет ему звонить, чтобы удостовериться, что Эдик благополучно добрался до дома? Можно, конечно, заставить Эдика поднять трубку и бодреньким голосом ответить, что у него все нормально. Но где гарантия, что они не оговорили какое-нибудь нейтральное слово, означающее провал? И тогда Князь успеет избавиться от всех улик."

Едва он успел отъехать от прокуратуры, как ему опять позвонил старший первой группы.

— Только что к дому подходил человек. Очень похож на "гостя" — несколько раз проверился, прежде чем подойти к дому, — докладывал он взволнованным голосом. — Стучал в дверь, потом в окно. Ему никто не открыл. Это человек ушел, мы его не тронули.

Новиков почувствовал, как екнуло в груди сердце. Или Эдик заметил оперов и потому не открыл покупателю, или случилось нечто из ряда вон выходящее.

— Давай команду спецназу, — сказал он после недолгих размышлений. — Они должны войти в дом немедленно.

Подъезжая к дому Эдика, он увидел, как на крыльце, скучая, курят спецназовцы. Случилось худшее, чего Новиков не мог даже предположить. Группа захвата, проникнув в дом через окно, обнаружила труп водителя "москвича".

Следователь быстро вошел в дом, миновал тесную прихожую и остановился на пороге ярко освещенной комнаты. В кресле, уронив голову на грудь, сидел молодой темноволосый мужчина. Его руки были безвольно опущены вниз. На полу лежал шприц с иглой и пустой пузырек из-под лекарства. Над ним склонился врач. Криминалист фотографировал человека с разных ракурсов.

— Передозировка наркотика, — докладывал старший опергруппы. — Видимо то, что он получил от Мамедова, решил испробовать на себе. Он сделал себе инъекцию сразу же, как вошел в дом… Видите, даже не снял сапоги, а куртку, торопясь, кинул в прихожей. И сразу за шприц…

— Странный случай, — добавил врач.

— Почему странный? — спросил Новиков, рассматривая паспорт молодого человека. Эльдар Абдуллаев, гражданин Азербайджана. А почему Эдик, если он Эльдар?