Зима&Детектив - Людмила Мартова Страница 21

Сварив кашу и накормив дочь, я занялась посудой, ожидая, когда появится наша няня. В последнее время я стала подрабатывать разовыми заказами на визаж, много ездила по фотографам и фотостудиям, работала с моделями и просто с женщинами, которым требовался профессиональный макияж. Это занятие было скорее возможностью выходить из квартиры, чем получить деньги, да мы особенно и не нуждались в моих вливаниях. Джеф открыл три ирландских паба в разных концах Москвы, и нам вполне хватало на жизнь. Но я так устала сидеть в четырех стенах, что окончила специальные курсы, собрала бьюти-бокс, сделала неплохое портфолио, куда вошло, кстати, немало снимков Мэри еще в ее бытность танцовщицей бальных танцев, и теперь могла иногда побаловать себя необременительной творческой работой, иной раз даже неоплачиваемой – за идею, так сказать. Сегодня у меня не было заказов, однако в связи с утренним звонком Арсена я собиралась все-таки выйти из дома, потому и позвонила Ирине, попросила подъехать.

Маша занялась кубиками в большой комнате, а я, сев на диван, уткнулась в ноутбук, пытаясь заодно систематизировать в голове полученную от Арсена информацию.

Решив, что нужно начинать действовать, я позвонила приятелю-адвокату и попросила его съездить в Бутырку, а потом отчитаться мне. Он пообещал сделать все как можно скорее.

Я не могла понять, что происходит. Более бредового рассказа я не слышала никогда – и покойной Мэри не мог прийти в голову хотя бы приблизительно похожий сюжет. Потому что даже в очень плохих романах и сериалах вы ни за что не увидите киллера, идущего на «заказ» с винтовкой Мосина наперевес. Я перерыла Интернет, все возможные и невозможные сайты об оружии, и только укрепилась в мысли о том, что это какая-то нелепость. Сейчас нет проблем достать любое оружие, а уж Алексу с его связями и статусом вообще, так какого черта он явился в переполненный ресторан, притащив с собой едва ли не музейный экземпляр, который к тому же нужно еще и перезаряжать?! Я не находила этому никакого объяснения, а внутри себя была четко уверена – это бред. Не было такого – и не могло быть. Что я – Алекса не знаю? Да он бы готовился тщательно, следил бы за теми, кого должен убрать, знал бы расписание по минутам и уж точно не выбрал бы для акции ресторан чуть ли не в центре города, пусть и провинциального. Нет, я не могла в это поверить, мой мозг просто отказывался усваивать подобную информацию.

Я с тоской отодвинула ноутбук и задумалась. Эх, как в такие моменты мне нужна была моя Мэри… Она бы сейчас вставила в мундштук сигаретку, закурила бы, окутавшись дымом, прищурила бы глаза и изрекла что-нибудь толковое. Или хотя бы подсказала направление, в котором двигаться. Но Мэри не было больше – только холодная могильная плита.

Внезапно я почувствовала непреодолимое желание поехать туда, к ней, отвезти цветы и посидеть на могиле. Просто посидеть и подумать – так, как будто Мэри рядом.

К счастью, приехала Ирина и сразу занялась Машей, дав мне возможность делать то, что я пожелаю. Не став откладывать, я оделась и вышла из квартиры. Машина завелась с трудом, видимо, успела замерзнуть за три довольно холодные ночи и три таких же морозных дня, когда я не прикасалась к ней. Ничего, сейчас разогреется, до Новодачного кладбища путь неблизкий, в сторону Долгопрудного, на дорогах уже приличное количество машин, хоть и довольно рано еще. Выезжая на Новокузнецкую, я вдруг поняла, что забыла дома рукавицы, и теперь руки просто примерзают к рулю, но возвращаться не стала. Мэри бы только посмеялась – ей, привыкшей к крутым сибирским морозам, вообще было непонятно наше московское желание укутаться в сто шарфов при температуре чуть ниже десяти градусов, она всегда ходила без шапки и иной раз даже не доставала зимнюю обувь.

Я вела машину к выезду из города, то и дело поглядывая в зеркало заднего вида – какое-то неприятное ощущение закралось еще возле дома, и теперь не отпускало, а только усиливалось. Но ничего мало-мальски подозрительного я так и не обнаружила. Нужно было сделать остановку где-то у цветочного ларька, чтобы купить цветов. Жаль, что еще не сезон – Мэри любила ландыши, и я первой же весной после похорон засадила ими всю могилу, так что теперь в мае она покрывалась душистым ковром. Ничего, возьму розы, хоть Мэри и не особенно их жаловала.

Я уже отходила от цветочного павильона с четырьмя розовыми розами в руках, когда в кармане завибрировал мобильный. Сунув букет в машину, я ответила на звонок – это оказался Михаил, адвокат.

– Слушай, Маргуля, а там точно все чисто? – с места в карьер бросился он, и я слегка растерялась.

– То есть? Если человек в Бутырке – наверное, не дорогу на красный свет перешел.

– Нет, ты не поняла. Он не согласился встретиться со мной, передал записку, а там сказано – мол, в услугах адвоката не нуждаюсь, передайте своему нанимателю, что с ней видеться я тоже не намерен. Короче – оставьте меня в покое. Вот так, подруга.

– Понятно… – протянула я, смекнув, что Алекс догадался, кто мог прислать ему защитника. – Спасибо тебе, Миша.

– Да вроде не за что пока. Но ты смотри – если он передумает, я к твоим услугам.

Я попрощалась, сунула мобильный в карман и прислонилась лбом к машине. Черт побери настырного Призрака! Почему он отверг мою помощь? Что есть такого в этом деле, что он не хочет подпускать меня близко? Сев за руль, я двинулась к кладбищу.

Всю дорогу я думала об одном – что же случилось с Алексом, кто мог так его подставить? В том, что это именно банальная, тупая «подстава», я была почему-то абсолютно уверена. Ну, не мог, не мог Алекс – человек, выполнявший «заказы» разной степени рискованности и сложности, так глупо опарафиниться – иначе и не скажешь. Нет такого слова в русском языке, чтобы пристойно назвать то, что произошло. Должно быть что-то такое, о чем я пока не знаю, но до чего непременно докопаюсь. Я должна.

На Новодачном было пустынно и тихо, высокие деревья медленно покачивали голыми ветками, а стаи ворон мирно сидели на них, высматривая добычу. Меня всегда пугала эта тишина, и я предпочитала не оказываться в подобных местах одна, но сегодня просто не было выбора. Я привыкла доверять своей интуиции, а потому точно знала – эта поездка мне поможет.

Могила Мэри находилась довольно далеко от входа, мне пришлось продираться по сугробам и кустарникам, вольготно разросшимся здесь за лето и осень. Ничего, весной все вырежут, приведут в порядок… А вот и Мэри – ее могилу ни с чьей не спутаешь. Мы с Джефом заказали серый мраморный памятник, на котором мастера сделали отпечаток фотографии, той самой, что висела у меня в большой комнате до сих пор. Мэри в широких черных брюках и белой свободной рубашке навыпуск, в мужской шляпе и с убранными под нее волосами сидела на стуле с мундштуком в руке. Сейчас мне показалось, что я даже вижу тонкий дымок от ее ментоловой сигареты, поднимающийся кверху.

За памятником у меня хранилась щетка, и я быстро смахнула остатки снега с мрамора, подмела скамейку и стол, положила розы и опустилась на деревянное сиденье. Мэри смотрела на меня с фотографии, чуть прищурившись, и, казалось, улыбалась.

– Ну, привет, моя девочка, – вздохнула я, глядя на фотографию. – Не хватает мне тебя, Мэрька… Не лечит время, понимаешь? Вроде закручусь, забудусь – а потом раз! – какой-то момент, воспоминание, фраза твоя – и все по новой. Рано ты ушла, рано… Наказала обоих… ладно – его, но меня-то за что?