День гнева - Чингиз Абдуллаев Страница 21

— Что он сказал? — спросил Марек.

— Все будет в порядке, — усмехнулся Слепнев, — дрейфит,стервец. И деньги хочет забрать, и на меня все свалить, и сухим из воды выйти.Вот жадность его и погубит. Поехали к Майе. Там нас искать не будут. Ты говорилсо Стариком насчет паспорта?

— В пятницу будет готов, — ответил Марек, — и деньги. Онидают под двадцать пять процентов.

— На сколько дней?

— На неделю.

— Ростовщики, — беззлобно заметил Слепнев, — ладно, черт сними. Скажи, что мне нужно уже сегодня двадцать тысяч долларов. Сегодня. Пустьсчитают с сегодняшнего дня. Понял?

— Передам.

— Как только получишь деньги, поезжай к Старику и заберивсе, что он для тебя приготовит. Он будет у себя сегодня после восьми вечера.Оба чемодана привезешь к Майе.

— Понятно.

— И еще, — сказал Слепнев, глядя на подельника, — кроме тебяи Старика, никто в мире не знает, что я буду у Майи. И если меня обнаружат…

Марек дернул машину, коротко выругался и посмотрел наполковника.

— Сам понимаешь, — договорил с явной угрозой Слепнев, — яразбираться не стану.

— Я когда-нибудь вас предавал? — спросил Марек.

— Поэтому и живешь рядом, — в тон ему ответил полковник, —мне обычно такие вопросы не задают. Один мой друг любил говорить, имея в видуженщин, что страшна не измена, а сама мысль о ней. И если эта мысль придет тебев голову, гони ее прочь. Гараж хорошо закрыл?

— Да. Ключи у меня. Только оставлять трупы в багажникенадолго нельзя. Через два-три дня такой запах пойдет, все соседи сбегутся.

— Через два дня я сам туда соседей позову, — успокоил егополковник.

— Может, вывезти их и закопать? Вы же говорили, что так мы исделаем.

— Раньше говорил. Пока эти ублюдки не провалили все дело. Асейчас эти трупы нам понадобятся.

— Как они могли не заметить, что министр в автомобиль несадился? — удивился Марек. — А может, он на повороте вышел?

— Не выходил он, — нехотя ответил полковник, — это явиноват. Думал, с их точки все будет видно. Не учел, что они могут отвлечься. Втаких случаях нужно ставить человека возле подъезда. Но у меня людей больше небыло. Ты и так их ждал в переулке с машиной. Майя дома была, Старик нам отходобеспечивал, а Семен в Ленинград, тьфу ты черт, в Санкт-Петербург укатил.Откуда мне было взять еще одного наблюдателя? Вот и вышла лажа. Сделай они всенормально, закопали бы их сейчас где-нибудь за городом, и с концами. А разошиблись, пусть теперь страдают их души. Не дам им упокоения, пока на нас непоработают.

Марек с ужасом взглянул на Слепнева.

— Только не говори, что ты верующий, — усмехнулся полковник,— с твоим-то прошлым.

— Я верующий, — сказал Марек.

— В таком случае гореть тебе в аду. Только ничего нет. Ниада, ни рая. Есть черви, которые нас с тобой грызть будут. Вот и все. Никакойзагробной жизни.

— Не нужно так говорить, — поежился Марек.

— Почему не нужно? — повернулся к нему полковник. — Я тебевот что скажу. И рай, и ад мы на земле получаем. И столько нам отмерено в этойжизни и рая, и ада, что в другой жизни мы бы от всего этого взвыли. По большомусчету, если бог есть, он должен был дать нам покой в другой жизни, чтобы мыотдохнули от этой. Лет так на миллион. А потом, может, нам и самим незахотелось бы снова бегать по грешной земле. Отвыкли бы. Поэтому с точки зренияабсолютного бога все правильно. Каждый из нас хлебает свой рай и ад здесь, апотом отправляется навечно отдыхать там. Вот и вся философия.

Марек молчал, глядя на дорогу.

— Не согласен? — добродушно спросил Слепнев. — Ну и черт стобой, как хочешь. Только про червей не забывай. Это так страшно, когда червивгрызаются в мозг. Вообще, с рациональной точки зрения самые умные существа наземле, должно быть, черви. Они сожрали за эти тысячи лет столько всяких мозгов,что давно должны были принести достойное потомство, а не прозябать в земле. Ноне принесли. И знаешь почему? Потому что халявной пищи много. Вот ты отними уних эту пищу, заставь вылезти на поверхность земли, побегать, еду поискать, такони за тысячу лет особую породу умных червей выведут. Но еда сама к ним идет,вот они и обленились. Лежат себе в земле и ждут очередного покойника.

— Разговоры у вас сегодня какие-то мрачные, — сказал Марек.

— А я вообще мрачный. Иногда думаю, что, если на самом делеесть ад, значит, на том свете встречусь с ребятами, которых сегодня на небоотправил. Интересно, что они мне скажут. Ругать начнут? Или, наоборот,благодарить, что избавил их от земных страданий? Вообще-то интересно, должнобыть, встречаться со своими жертвами. У меня, думаю, не меньше взводапокойников наберется. Может, меня там их куратором сделают. — Он засмеялсяхриплым, неприятным смехом, от которого у Марека мурашки побежали по телу. Полковникпрямо-таки зашелся смехом, даже закашлялся, ударяя себя кулаком в грудь. Потомвыпрямился и сказал: — Все равно ничего нет. А раз бога нет, значит, мы с тобойсами решаем, кому жить, а кому к червям отправляться. Иначе кто-то другой будетза нас решать. Вот поэтому, Марек, я отношусь к тем, кто сам за себя решает. —Он помолчал и равнодушно добавил: — И за других тоже.