Парадиз-сити - Лоренцо Каркатерра Страница 20

— Это хороший полицейский? — спросил Ло Манто. — Если уж мне суждено иметь тень, хотелось бы, чтобы она была стоящей и не заблудилась в трех соснах. Мне будет некогда постоянно оглядываться через плечо, чтобы убедиться, что мой призрак все еще на месте.

— Она будет там, где положено, — уверенным тоном заверил друга Фернандес. — Эта девочка настолько хороша, что не отстанет даже от такого болида, как ты, на самом крутом повороте. А если ты во что–нибудь вляпаешься, она прикроет твою спину.

— Что ей известно обо мне и о том, что привело меня сюда? — осведомился Ло Манто.

— Я обрисовал ей ситуацию лишь в общих чертах, — ответил Фернандес. — Дескать, прибыл детектив из Неаполя, чтобы помочь нам в розысках его племянницы. Твоя подноготная ей неизвестна. Она даже не знает, что мы с тобой друзья. Расскажи ей сам, что сочтешь нужным. По крайней мере, вам будет о чем поговорить, чтобы скоротать время в пробках.

Ло Манто встал, повернулся к капитану спиной и через стеклянную перегородку посмотрел на общую комнату, где детективы разговаривали по телефонам, допрашивали потенциальных свидетелей и подозреваемых.

— Она знает, что я говорю по–английски? — спросил он.

— Об этом она не спрашивала, — ответил Фернандес, поднявшись из–за стола и встав рядом с другом. — Но скорее всего, думает, что по–английски ты ни бум–бум. Если хочешь, можешь поиграть с этим. Оставляю это на твое усмотрение.

Ло Манто опустил голову на грудь, и длинные волосы упали ему на глаза. Затем он посмотрел на Фернандеса.

— Ты думаешь, моя племянница еще жива, Франк?

Фернандес пробежал пальцами по своим волосам с проседью и пригладил аккуратно подстриженные усы. Он ничуть не стыдился своей ранней седины. Наоборот, был благодарен. Она как бы компенсировала тот возмутительный в глазах некоторых факт, что Фернандес достиг столь высокого положения в какие–то тридцать пять лет. Несмотря на молодость, он хорошо знал истинное лицо города, его безжалостную жестокость, особенно когда дело касалось его наиболее незащищенных жителей. И он также знал, что не может солгать Ло Манто, которого считал не только своим близким другом, но и выдающимся детективом.

— Если бы я считал иначе, — проговорил он, — я бы отговорил тебя от приезда сюда. Я бы не хотел, чтобы ты находился здесь, когда мы найдем тело.

— Информация, которой располагаешь ты, совпадает с той, что получил от своих стукачей Бартони? Или тебе все же известно больше?

— У старого хрыча хорошие источники, — ответил Фернандес. — Хотел бы я знать, откуда он их берет. Они и мне могли бы помочь распутать кое–какие висяки.

— Существуют две вероятности, — сказал Л о Манто. — Либо это дело рук какого–нибудь маньяка, либо ее похитили, чтобы продать в один из подпольных борделей. На маньяка — не похоже, иначе мы бы к сегодняшнему дню уже что–нибудь услышали.

— Нет, это явно не маньяк, — покачал головой Фернандес. — Моя бригада ищет твою племянницу с того самого момента, когда стало известно о ее исчезновении. За последнюю неделю на улицах не было замечено ничего такого, что имело бы отношение к девушке ее возраста и с ее приметами. Мы также просеиваем сквозь мелкое сито всех известных нам торговцев живым товаром. У нас тут широкие возможности, поверь, но никого, кто хотя бы отдаленно напоминал по описанию Паулу, мы не обнаружили. Поэтому я полагаю, что мы все же имеем дело с похищением.

— С меня они вряд ли смогут получить хоть какие–то деньги, — сказал Ло Манто. — Если бы я планировал похищение с целью выкупа, я бы присмотрел объект более перспективный, нежели коп из Неаполя.

— За все эти годы ты обошелся каморре в кругленькую сумму, — заметил Фернандес, — срывая их операции и здесь, и в Старом Свете. Ты превратился для гангстеров в круглосуточный банкомат, который то и дело пожирает их сбережения. Это плохо для бизнеса, а когда кто–то наносит ущерб бизнесу бандитов, они обычно дают сдачи.

— А этот мой новый напарник…

— Дженнифер Фабини, — сказал Фернандес. — Работает в отделе по борьбе с наркотиками. По крайней мере, работала до твоего приезда сюда.

— Как она восприняла новость о том, что теперь ей предстоит стать нянькой? — спросил Ло Манто.

— Скверно, — усмехнулся Фернандес. — Она разозлилась бы меньше, если бы я понизил ее до простого патрульного. Долго бушевала и орала, что не желает менять подгузники копу–макароннику, решившему показать свою крутизну в большом городе. А потом грохнула дверью и помчалась в спортзал. Не завидую я нашей боксерской груше.

— Похоже, любовь с первого взгляда между нами вряд ли возникнет, — проговорил Ло Манто, открывая дверь в общую комнату.

— Будет хорошо, если она не пристрелит тебя… с первого взгляда, — ответил Фернандес. — Однако дай ей время. Если я не ошибаюсь на ее счет, из нее выйдет коп не хуже нас с тобой, а может, даже и лучше.

— Если она и впрямь так хороша, то у нее есть все основания злиться, — сказал Ло Манто, пожимая руку друга. — Мне бы тоже не понравилось попусту терять время, исполняя роль няньки копа–макаронника.

* * *

Дженнифер Фабини стояла в раздевалке, вытирая с лица холодную воду после душа и глядя в запотевшее зеркало. В ее темных глазах плескался гнев. Позади нее одевались, готовясь к выходу на работу, три другие женщины–полицейские. Они вполголоса о чем–то переговаривались и время от времени громко смеялись. На Фабини были черные джинсы, черные кроссовки и тонкий черный лифчик. Ее светлые волосы были зачесаны назад и стянуты в маленький хвостик. Насухо вытерев лицо белым матерчатым полотенцем, она посмотрела на свое отражение и впервые почувствовала, что любимая работа загнала ее в западню.

Через две недели ей должно исполниться тридцать, и вот уже семь лет, как она работала в полиции, причем в течение последних трех лет — в ранге детектива третьего класса. С того дня, когда Дженнифер сдала последний выпускной экзамен в полицейской академии, она знала: ее работу будут оценивать через призму таланта и навыков ее отца, поэтому она не давала отдыха ни уму, ни телу, выжимая–себя до последней капли. Никто не должен был скривить губу, поставив под сомнение способности единственного чада Сэла Фабини.

Дженнифер ежедневно совершала часовую пробежку, нередко — по грунтовой дорожке вдоль Риверсайд–драйв, расположенной в нескольких кварталах от ее тесной, с единственной спальней квартиры, расположенной на третьем этаже дома без лифта. Она регулярно занималась кикбоксингом и находилась в шаге от того, чтобы получить черный пояс по карате. При росте в пять футов и пять дюймов Дженнифер весила сто пятнадцать фунтов, но знала, что может свалить мужчину гораздо выше и в два раза тяжелее ее. А в ситуациях, где физическая сила оказывалась бесполезной, она выходила из положения с помощью пистолета. Ее стрелковые показатели были выше, чем у всех ее коллег, в тире мишень для нее устанавливали дальше других, но даже при этом она неизменно оказывалась поражена с удивительной точностью.