Холодное блюдо мести - Лариса Кондрашова Страница 20

Жена все узнает последней? Черта с два! Жена все знает! Задолго до того, как что-то происходит. Или не происходит. Это уже мелочи. Главное, муж еще не подозревает, что вот-вот встанет на путь греха, а в жене уже вибрирует каждая клеточка: сейчас, сейчас оно случится! Он почувствует, как уставилась на него та нахальная блондинка. Или эта яркая брюнетка. Их взгляды встретятся… Что будет дальше, ясно и младенцу.

Говорят, подобная чувствительность свойственна не всем женам, а только влюбленным в мужей без памяти. И ревнующим своих супругов со знойной африканской страстью. Только самые умные предпочитают свои сомнения не высказывать, а носят их в себе, страдая и медленно поджариваясь на кострах собственных эмоций.

Не чересчур ли я разошлась? Прямо Львица, а не женщина! Именно с большой буквы. Обожающая своего Льва.

Такое настроение пробудила во мне женщина, встреченная мной в магазине, в котором я хотела купить наш с Ольгой любимый ликер. Назавтра я собиралась навестить свою подругу в офисе фирмы, которая недавно была и моей.

— Лариска! Киреева!

Ну да, Елена Быстрова. Моя бывшая одноклассница. В школе мы сидели с ней за одной партой, но чтобы очень дружили… Нет, такого не было. Ленке со мной было удобно, она внаглую мной пользовалась, но я позволяла это, потому что помогать ей мне не составляло труда. Ну получит человек благодаря мне лишнюю четверку, жалко, что ли!

Быстрова сразу завопила, что наша встреча ужасно кстати, ведь завтра у нее день рождения и она прямо-таки мечтает увидеть меня в числе гостей. Не успела я открыть рот — ведь могли же у меня быть свои планы, — как она опередила мои возражения примитивным подколом:

— Зазналась, подружка? Теперь с теми, кто без высшего образования, ты не контачишь?

И я, конечно, попалась на ее удочку. Стала мямлить, мол, мы только что приехали, еще и чемоданы не распаковали…

Ленка тут же все просекла.

— «Мы», говоришь? Никак замуж выскочила?

— Выскочила.

— И давно?

— Два года назад.

— Ой, как это мило!

Я до зубовного скрежета ненавидела Ленкины разговорные прибамбасы вроде «ой, как это мило!» на все случаи жизни. Впрочем, Быстрова никогда не давала себе труда прислушиваться к чьим-то там неудовольствиям.

— И кто у нас муж? — прощебетала она.

— Подполковник запаса.

— Старый, значит?

Вот так она всегда. Скажет что-то, будто приговорит. Старый! Видела бы она Шувалова. Да он сто очков форы даст молодому! Вот, пусть и мысленно, а она уже заставила меня оправдываться.

— А дети у вас есть?

— Есть. Сыну полтора года. Да, нашему браку больше двух лет, это не брак вдогонку!

Что за гнусная баба! Я сразу по глазам определила, что она высчитывает: выходила я замуж, будучи в положении или нет?

— Как это мило, — опять сказала она. — Я имею в виду твое замужество. Мы уже думали, что ты останешься старой девой. Вот, ты успела не только выйти замуж, но и стать нервной дамой.

Станешь тут нервной, когда тебе в лицо говорят всякую гадость. Неужели я такая страшная, что меня приговорили к одиночеству Быстрова и компания? Но я не стала уточнять, кто это «мы».

— Прости, что разочаровала.

— Ничего не поделаешь, — с усмешкой откликнулась Ленка. — А я уже два раза побывала замужем. Недавно разошлась во второй раз. Просто фатальное невезение!

Я подумала, что скорее всего не повезло бедолагам мужикам, бывшим мужьям Ленки, пока они с ней не развелись.

— Кстати, мой первый, возможно, тоже придет. Мы расстались друзьями, как интеллигентные люди…

Еле отбившись от Быстровой, я вошла в магазин в некоторой прострации: чего это вдруг она так возлюбила меня? Подумаешь, сидели когда-то за одной партой! Но вот же не виделись десять лет и не страдали от этого.

Впрочем, я совсем забыла, что за эти десять лет мы таки виделись с Быстровой. Лет восемь назад Ленка пришла ко мне домой. Без предупреждения, с огромной коробкой шоколадных конфет. Можно сказать, в ноги упала.

— Лариска, выручай, у меня завтра вступительный экзамен по химии, а я — дуб дубом. Опять завалю. И снова год коту под хвост!

В то время я как раз перешла на третий курс Московского университета. Химия на нашей прикладной математике никогда не считалась профилирующим предметом. Быстровой я об этом и сказала. Собственно, я еще не сообразила, чего она от меня хочет. Думала, просит поднатаскать.

— Чем я тебе помогу? Я уже все забыла.

— Но в школе у тебя по химии была пятерка. Вспомни, химичка считала тебя своей лучшей ученицей!

— Ну и что я могу сделать за день до экзамена?!

— Ничего особенного и не надо делать: просто пойди вместо меня на экзамен.

— Что?! А если меня вычислят? Да заодно и попрут из универа? Хочешь, чтобы я из-за тебя из вуза вылетела?

Но она ныла, что никто не догадается, а ей хоть бы троечку получить. И потом, это же медучилище, а не университет. Не стыдно ли мне, звезде класса, бояться экзамена в среднем учебном заведении?

К сожалению, на фотографиях мы с ней почему-то выходили похожими, хотя в жизни отличались и цветом глаз, и цветом волос.

Какой же дурехой я тогда была! Дала себя уговорить. Никто не догадался, что я сдаю экзамены за другого человека. Получила я четверку — слегка запуталась в задачке. Но если учесть, что без подготовки… Ленка была счастлива донельзя. Даже забыла сказать мне спасибо. Одно только успокаивало мою грешную совесть: надежда, что из Ленки получится неплохая медсестра…

Надо же, я вспомнила об этом случае только теперь, встретив Быстрову. Интересно, вспоминала ли она меня, например, получая диплом? И вообще о чем-нибудь, кроме пересудов о моей одинокой жизни?

Дома обо мне уже стали беспокоиться. Как раз пришли родители, и муж, заглядывая в глаза, признался, что хотел идти меня искать. Странно было слышать такое от боевого офицера, хоть и находящегося в запасе. Что может случиться со мной в родном городе средь бела дня?

Санька сидел на коленях у деда, весь в креме от торта, и под шумок тянулся за следующей порцией.

— Не переживай, этот торт не покупной, я сама испекла, — сказала мама, перехватив мой обеспокоенный взгляд.

— А чего вы на кухне сидите? Смешно, ей-богу, такой особняк, а вы как бедные родственники.

— Мы и есть бедные родственники, — усмехнулась мама.

А папа пояснил:

— Кухня, дочка, — главное пристанище советского человека. Мы всегда первым делом шли на кухню.

— Не столько поесть, сколько выпить, — ехидно заметила мама.