Отстрел непуганых мужчин - Александра Авророва Страница 20

Пока я колебалась, момент был упущен. Ко мне подошел Руслан и тихо спросил:

— Я могу поговорить с тобою, Оля? Давай отойдем в сторонку.

Одновременно Вадик ответил:

— Ты же обещал подождать, пока вернемся в Питер? Там и отдам. С процентами. Успокоился, жлоб?

— А я и не волновался, лох.

— Парни, ну, нашли время базарить! — устало бросил Руслан и снова обратился ко мне: — Слушай, ну, что ты из-за всего так переживаешь? Не бери в голову. На тебя ж смотреть невозможно!

Я пожала плечами.

— Конечно, — продолжил он, — это у тебя по молодости. Но вон твоя Аня тоже девчонка, а реагирует, как взрослый человек. В конце концов, Петр Михайлович, он тебе кто? Три дня назад ты о нем и не знала.

— Зато я виновата в его смерти, — возразила я.

— Да? Интересно, почему?

— Потому что я толкнула будущего убийцу, и из-за этого началась драка. Вы все можете реагировать, как взрослые люди, вы же ни в чем не виноваты! А я наоборот.

— Да? — хмыкнул мой собеседник. — Тогда вспоминай дальше. Из-за чего эти мужики вообще к вам пристали? Из-за меня. Это ведь я показал им на вас. Значит, главный виноватый я, так?

— Нет. Вы же не нарочно! Вы же не знали!

— А ты нарочно? Ты знала?

Вопросы меня изумили. Действительно, я не нарочно и не знала.

— Вот именно, — кивнул Руслан. — Так почему ты себя судишь по одним законам, а остальных по другим? Это называется двойная мораль.

Рассуждение выглядело удивительно логичным и привлекательным. Как я, оказывается, недооценивала Руслана! Он вечно был с Лешей и вел себя, словно тоже из марсиан. А на самом деле нет. На самом деле он нормальный. Могла бы и раньше догадаться: я ведь видела, как он долго беседовал о чем-то с Митей, а Митю дурак вряд ли заинтересует.

Руслан между тем изменившимся голосом продолжил:

— Я, конечно, лезу не в свое дело, но… Ты ведь Леху почти не знаешь…

Меня поразило, что я только что произнесла про себя то же самое имя. Однако дальнейшее поражало еще больше.

— Он вовсе не такой, каким кажется здесь. Здесь он… короче, он растерялся и не знает, как лучше, поэтому получается хуже. А на самом деле он очень хороший мужик. Не какой-то там марсианин, а самый нормальный. Тебе кажется, что он ничего не чувствует, а на самом деле чувствует, просто со стороны не видно. Я это не к тому, чтобы ты его не посылала подальше… ну, просто имей в виду — он переживает. Если можешь как-то поделикатнее…

Руслан с трудом выдавливал слова, почти заикался, и мне было неловко слушать. Разумеется, мужская дружба — это прекрасно, однако ее проявления не всегда легки для всех заинтересованных сторон. Слава богу, монолог прервал появившийся на пороге регистратуры Арсений. Он был мрачен.

— Не думаю, что даже при сложившихся обстоятельствах кто-то имеет право вмешиваться в нашу личную жизнь, — прокомментировал он.

Непонятное, прямо-таки загадочное упорство!

— Да, — поддержал Андрей, — устраивают много шума из ерунды.

— Давно ли смерть человека стала ерундой? — съязвила Бэби.

— Я фаталист, Аня. Каждому назначен свой срок, и его не изменить, если не изменишь сперва себя. Петр Михайлович был человеком низшего разряда, закосневшим в своих заблуждениях. Возможно, в следующей жизни он образумится. Что касается этой его жизни, я бы удивился, если б она длилась долго. Какой в ней смысл?

— А в твоей жизни какой смысл?

— Самосовершенствование, разумеется.

Бэби скривилась и дальше спорить не стала.

Меня вызвали в регистратуру одной из последних. Майор Ильин устало поздоровался и предложил сесть, лейтенант Савченко корпел в углу над какими-то бумажками.

— Ну, что скажете нам нового, Ольга Денисьева?

Я подумала и спросила:

— А родные Петра Михайловича знают о… о том, что случилось?

Ильин изумленно поднял голову.

— Что? А, родные. Да, его жене сообщили. Но она, похоже, не больно-то спешит приезжать сюда за телом. Впрочем, сейчас самый сезон, и билетов не достать. Да и цены кусаются, на самолет особенно. Он ей фактически давно не муж, так чего ради платить такие деньжищи? К тому ж не у каждого они есть.

— Вы имеете в виду… а… но ведь надо похоронить? — заикаясь, выдавила я.

— Ну, поверх земли еще никто не оставался, — поделился мудростью милиционер. — Ладно, что-то мы не о том. Так вспомнила чего нового али нет?

Мне в голову навязчиво полезло видение Юрия Андреевича, с перевернутым лицом стоящего неподалеку от места убийства. Однако убили ведь те двое, так зачем я стану втягивать неповинного человека! Но точно ли убили те двое? Может, есть доказательства? Какие обычно бывают доказательства… да, отпечатки пальцев на орудии убийства! И у меня вырвалось:

— А нож нашли?

— Если бы! Вот интересно, и кто кого допрашивает, а?

Но в интонациях не чувствовалось раздражения. Интереса тоже. Я неуверенно предположила:

— Если б я его убила… ну, в таком месте… я бы и нож кинула прямо туда.

— Куда?

— В туалет. В дырку. Самое подходящее место. Туда ведь никто не полезет, правда?

— Интересная мысль, особенно для такой романтичной девушки. Кстати, о девушках. Твоя подруга Анна… что у нее с ним было?

— Ничего, — быстро ответила я.

— А врать-то нехорошо, — заметил Ильин.

— Я не вру. Она ему нравилась, конечно, но она многим нравится. А он ей нет. То есть, она хорошо к нему относилась, но не так.

— А так, насколько я понял, относилась Лидия Сергеевна Бабич, да?

Я предпочла пожать плечами, и разговор был окончен. Выйдя на улицу, я увидела, как Митя рассказывает что-то Бэби. Его руки совершают скупые, но точные и изящные жесты, чем-то похожие на танец. А глаза Бэби горят. Я постеснялась к ним подойти, однако Митя заметил меня и позвал.

— Ну, как ты это пережила, Оленька? Приятного, конечно, мало.

— Мне кажется, — сообщила я, — что за ним никто не приедет. Ни жена, никто. Я думаю… может быть, нам надо собрать деньги? На похороны. Я плохо представляю, как все это организуется…

— Еще не хватало, чтобы ты хорошо себе это представляла, — возмутился Митя. — А Петя работает… работал на Балтийском заводе. Это большой завод, он еще не совсем развалился, и там наверняка есть профсоюз или соцотдел, а у них деньги на социальные нужды. Переведут сюда по безналу на… на транспортировку тела, — он поперхнулся, это произнося, — ну, а в Питере все-таки должна подсуетиться жена. В конце концов, она наследует квартиру. Я считал, что все это организуют менты. Ну, если им лень поднять трубку, так на завод могу позвонить и я. Умница, что об этом подумала, а теперь больше не беспокойся. Я за всем прослежу.