Свидетели времени - Чарлз Тодд Страница 20

Но если не кража, то что? Бывают преступники, которым ничего не стоит лишить жизни человека.

Хэмиш отозвался: «А если убийца охотится только за священниками? И теперь готовит новое нападение».

Значит, не кража денег, и не греческая трагедия, а маниакальное стремление убивать священнослужителей? Ратлидж задумчиво взглянул на церковь, возвышавшуюся над дорогой. Тогда где и когда будет нанесен следующий удар? Неужели уже намечена следующая жертва?

Поскольку полицейский участок находился недалеко от дома доктора, Ратлидж решил проверить, не вернулся ли инспектор Блевинс. Оставив автомобиль там, где он стоял, Ратлидж дошел до участка пешком.

На входной двери все еще висело прежнее объявление, и он уже хотел уйти, намереваясь немедленно вернуться в Норидж. Но в это время изнутри послышались возбужденные голоса. Ратлидж повернул ручку, дверь была не заперта. Раз там есть кто-то из полицейских, он может оставить для инспектора Блевинса сообщение, хотя бы из вежливости.

Перешагнув порог, он попал в настоящий хаос. Огромного верзилу с трудом удерживали на стуле два констебля, а он, вырываясь, поливал отборной руганью инспектора и сержанта, стоявших напротив и слушавших его проклятия с выражением крайнего неодобрения на лицах.

Когда Ратлидж вошел, констебли невольно повернули головы, чтобы взглянуть на него, и в этот момент, наверное, ослабили хватку.

Инспектор, тоже взглянув на Ратлиджа, спросил:

— Вам что здесь надо? — и потом констеблю: — Франклин, смотрите, что делаете, черт возьми!

— Инспектор Ратлидж из Скотленд-Ярда…

В это время, воспользовавшись моментом, верзила вскочил со стула, как кит, выпрыгивающий из воды. Хэмиш прокричал предостережение. Но великан уже вырвался из рук констеблей и, как разъяренный бык, устремился к двери, при этом плечом ударив в грудь Ратлиджа, не успевшего увернуться. Как будто дюжина огненных мечей пронзила его грудь. От дикой боли он согнулся пополам, но инстинктивно выставил вперед ногу, верзила споткнулся и с ужасным грохотом рухнул на пол. Полицейские что-то кричали, все сразу. Шум стоял неимоверный.

Констебли, как обезьяны, ловко уселись на верзилу. Инспектор Блевинс, тяжело дыша, непрерывно ругался.

— Не стойте столбом, сержант, помогите им! — крикнул он, и сержант, пожилой человек, присоединился к констеблям, но толку от него было мало, и Блевинс распорядился: — Да стукните вы его, если не можете справиться!

Чей-то тяжелый кулак врезал верзиле по голове, и он обмяк.

Ратлидж, прислонившись к стене, пытался вобрать в легкие воздух, но это было слишком болезненно. Постепенно он смог тихонько дышать, голова кружилась. Сержант приказал констеблям крепко держать верзилу на всякий случай и пошел к столу за наручниками.

Наконец, вчетвером полицейские подняли его и поволокли из комнаты, а он, уже придя в себя, сыпал проклятиями в их адрес. Скованный наручниками, он лягался изо всех сил, пытаясь тяжелыми башмаками попасть в стражей порядка.

Блевинс вернулся, тяжело дыша и потирая ушибленное бедро.

— Проклятый бык! Ратлидж, вы сказали? Из Ярда? Что вы хотите? Вас привела смерть настоятеля?

И когда Ратлидж кивнул, он наклонился и стал собирать с пола разбросанные со стола бумаги.

— Вы как раз вовремя. — Блевинс указал кивком в ту сторону, куда утащили верзилу и откуда доносилась ругань. Там находилась камера, в которую водворили смутьяна. — Вот подозреваемый по делу настоятеля. На ярмарках работал силачом. Скажу вам, его представление впечатляет — он один тащит сцепленные повозки против целой упряжки лошадей; поднимает скамью с сидящими на ней по краям двумя молодыми леди, кидает гири, которые не под силу поднять обычному человеку. Очень популярен среди дам и молодежи. Зовут его Уолш.

— Что связывало его со священником? — Ратлидж с трудом пересиливал рвущую боль, мозг отказывался работать, легкие горели.

— Выяснились некоторые обстоятельства. Миссис Уайнер была удивлена, когда Уолш появился в день ярмарки в доме настоятеля и на ее вопрос, что ему тут надо, заявил, будто бы ищет, где можно умыться. Во всяком случае, он так сказал. Она его, естественно, прогнала, хорошенько отругав. К счастью, она потом вспомнила об этом случае и рассказала сержанту Дженнингсу. И когда полиция схватила Уолша на очередной ярмарке в соседнем городе, у него оказалась новая повозка для своего снаряжения. Мы только что его доставили сюда.

— Но ведь в новой телеге нет ничего подозрительного?

— Он купил ее спустя два дня после убийства настоятеля, заплатил мелкими купюрами и монетами.

Блевинс указал Ратлиджу на стул, на котором только что удерживали Силача, а сам сел за стол дежурного сержанта. Рука инспектора была в крови, ею была запачкана манжета.

— Проклятый ублюдок! Зубы как у стального капкана.

Ратлидж сел. Острая боль в груди переросла в тупую, ноющую. Он сделал осторожную попытку вдохнуть глубже.

Деньги обычные для ярмарки. Столько и в таком виде он мог собрать за свое представление на ярмарках.

Блевинс внимательно на него посмотрел:

— Послушайте, мы только в самом начале пути. Я послал людей расспросить, где эта новая повозка была куплена, узнать, когда он ее заказал. Другие мои люди отслеживают весь путь и действия Уолша в тот день и ночь, когда был убит отец Джеймс. Такой человек, как Уолш, нигде не может остаться незамеченным. Половина сил полиции графства отдана в мое распоряжение, чтобы отыскать след убийцы. Один местный лорд даже назначил приличное вознаграждение тому, кто даст информацию, которая поможет его арестовать. Отца Джеймса все любили. Мы делаем все, что в наших силах!

Ратлидж примирительно сказал:

— Не сомневаюсь и отлично вижу это. Вы, на мой взгляд, прекрасно держите все нити в своих руках. Но епископ Каннингем был так встревожен случившимся, что обратился в Ярд за помощью. Монсеньор Хольстен обрадуется, узнав, что вы уже задержали подозреваемого.

— Это понятно. — Блевинс устало потер глаза. — Он был другом отца Джеймса. Хотите правду? Это первая ниточка, за которую нам пока удалось зацепиться. И если не он убил настоятеля, Уолш то есть, то почему он устроил такую драку? Оказывал сопротивление и здесь, и в городе, где его взяли?

«Потому, — сказал Хэмиш, — что у этого человека могли быть другие секреты от полиции, не имеющие отношения к убийству».

— Значит, вы не хотите, чтобы я вмешивался, — подытожил разговор Ратлидж, — тогда я уезжаю. И оставляю дело вам.

Несмотря, однако, на свое решение вернуться в Лондон, он сомневался в его правильности. Трудно уехать, зная, что не оправдал надежд тех людей, которые смотрели на него как на спасителя, не доверяли местной полиции и ждали ответа на свои вопросы. И арест Уолша вряд ли их успокоит.

Хэмиш на это заметил: «Они были не правы — и Бриони, и миссис Уайнер, и монсеньор Хольстен — дело не в тайной трагедии. Причина банальная — новая телега».