Волшебная мелодия Орфея - Лариса Капелле Страница 2

– Я только что стал свидетелем убийства! – прерывающимся голосом сообщил он кому-то на другом конце телефонной трубки.

– Где?

Бодлер напрягся, пытаясь вспомнить магнусовский адрес.

– Говорите! – потребовал голос в мобильнике.

– Я не знаю.

– Ваше имя?

При этом слове Алекс резко пришел в себя и отключился. На самом деле, что он мог сказать? Что взломал чужой компьютер, что наблюдал со стороны за чужой жизнью? С тем же успехом он мог признаться, что позаимствовал пару миллионов у Национального банка Франции. Он бессильно опустился на заваленный книгами и журналами диван и принялся судорожно размышлять.

Париж, октябрь 1147 года, время правления Людовика VII Молодого и Алиеноры Аквитанской

В году 1147 после Рождества Христова во Французском королевстве настали времена брожения и смуты. Так же тревожно и неспокойно было на душе всесильного министра и наставника молодого короля, аббата королевского монастыря Сен-Дени Сюжера. Это был пожилой мужчина среднего телосложения, спокойный, уверенный в себе, с приятными манерами и располагающей к себе улыбкой. Он мерил шагами широкую залу дома, купленного на подложное имя в квартале скобяных дел мастеров. В этом доме он привык принимать гостей особых, о встречах с которыми знали только несколько самых приближенных к аббату людей и личная охрана. Строение было приземистым, взгляд не привлекало, но было очень удачно расположено, и его можно было покинуть аж через целых три выхода плюс четвертый, выходивший на берег Сены. Вот и сейчас он ждал одного человека, на помощь которого рассчитывал в такой непростой момент. Только серьезные проблемы могли заставить Сюжера покинуть стены аббатства в этот вечер. Через два дня должна была состояться торжественная месса в честь дня архангела Михаила. На ней присутствовали представители знати, всех цехов, гильдий Парижа, окрестные сеньоры, приезжие рыцари и торговцы со всех сторон христианского мира. Сюжер всегда с особым вниманием относился к таким праздникам. Его аббатство должно было, как всегда, поразить и затмить своей красотой все виденное ими ранее, от этого зависел и статут аббатства, и, что самое главное, статус короля Франции. Всю свою жизнь Сюжер поставил на службу двум устремлениям, каждое из которых не только не противоречило, но скорее дополняло другое. Первое: установление сильной и единой королевской власти, когда король не просто первый среди равных, а единственный законный наместник Бога на земле. Второе: возвеличивание аббатства Сен-Дени, символа единства нации, в котором хранились мощи главного и следующего после Бога защитника французского королевства.

Только сейчас королевству грозили разброд и шатание. Ситуация стала хуже некуда с тех пор, как Бернар Клервосский заставил Людовика Молодого отправиться в Крестовый поход, а Алиенора Аквитанская последовала за мужем. У влиятельного аббата Клерво были свои резоны: освобождение Гроба Господня от власти неверных, воссоздание Небесного Иерусалима. Только аббату Сюжеру было не до небесных забот. Он отвечал за жизнь здешнюю и никогда не претендовал на обладание конечной истиной. И еще он был уверен, что от благоустройства жизни земной, а вовсе не от обретения Вечного города, зависело спасение души человеческой. Голод, болезни, бедствия, несправедливость, войны, грабежи превращали людей в животных, лишая раз и навсегда надежды на спасение. Кому, как не Сюжеру, появившемуся на свет в крестьянской хижине, это было известно.

И вот сейчас упрямство Бернара Клервосского поставило королевство на край пропасти. Устав кружить по зале, аббат присел на широкий деревянный стул с подлокотниками, взял в руки один из разложенных на столе пергаментов, заточил перо и задумался. Зал был ярко освещен массивными подсвечниками и масляными светильниками. Любого поразил бы контраст между внешней суровостью здания и роскошью помещения, в которое он попал. Пол залы был выложен мраморными плитами, застланными турецкими коврами, стены украшали искусно расшитые, редкой красоты гобелены, между гобеленами помещалось несколько разукрашенных геральдических символов, на столах блестели золотом и драгоценными камнями кубки и блюда. Яркость красок, запахи пчелиного воска, масла бузины, потрескивающий в огромном камине огонь – все свидетельствовало о богатстве и могуществе хозяина. Сюжер любил красоту этого дольнего, может быть, и неправедного, но единственного известного ему мира. Для него именно красота, а не уродство, аскеза, вериги и страдания были обещанием рая небесного. Где еще, как не в обители Бога, люди могли воочию лицезреть обещание неба?

Бернар Клервосский был душой небесной, он видел, понимал и чувствовал то, что никому из простых смертных дано не было. Для него монашеское послушание и полное отречение от всего земного были смыслом жизни любого человека. Но не всем было дано стать при жизни святыми. Люди оставались всего лишь людьми. Иерусалим Иерусалимом, но, когда живот урчит от голода, заурядным людишкам было не до установления Царства Божьего на земле. Бедняги и без того рисковали достаточно быстро отправиться на встречу с собственным создателем. Не до высоких идей рая на земле, когда каждый день тебя подстерегают болезни, набег грабителей, когда по углам жмется ребятня с раздутыми животами и голодными глазами, когда слуги сеньора выгребают дочиста жалкие остатки припасенного для посева зерна и тщательно припрятанные драгоценные инструменты ремесленника. Бродячие проповедники вещали про приход Антихриста. Обнищавшие крестьяне и горожане уходили в лес. Начавшая было расцветать коммерция хирела. Да и о какой торговле могла идти речь, когда из города в город с товаром не пробраться, по дороге кошелька точно лишишься, а если не повезет, то и жизни? Сюжер был человеком умным и здравомыслящим. От обедневших ремесленников и обанкротившихся купцов налогов не дождешься. А обобранные до нитки крестьяне, те и вовсе могли бросить обрабатывать землю. Да и из голодного какой работник? Аббат наморщил лоб, он отложил в сторону гусиное перо и покачал головой.

Сведения, над которыми размышлял аббат, были удивительными. Они должны были остаться тайной исповеди. Но отпустивший грехи кающегося монах посчитал нужным о них сообщить аббату. Слишком поразительным было то, что он услышал от умиравшего книжника. Магическая сила, способная подчинить себе все живущее! Подумать только! Если бы только это! И кто владеет этой силой? Клюнийское аббатство! Вечный соперник монастыря Сен-Дени! Клюнийский орден, объединявший сотни монастырей, возомнивший, что единственный обладает истиной, что монахи не должны подчиняться ни одной земной власти, а значит, и власти французского короля! Клюни уже давно беспокоил аббата Сен-Дени, а тут получается, что в руках его соперников находится невиданное по силе оружие! Сюжер был просто обязан проверить истинность услышанного, похожего больше на сказку. Но, с другой стороны, на пороге смерти не врут…

Только сейчас почувствовал, как устал. Мыслями вернулся в прошлое, детство, когда даже в самых смелых мечтах его родители, крестьяне королевского домена, не могли себе представить удивительную судьбу своего отпрыска. Уникальные способности подростка заметили монахи аббатства Сен-Дени. И именно там Сюжера ожидала встреча с будущим королем Франции Людовиком ле Гро. Мальчишеская дружба переросла во взрослую. Сюжер стал верным соратником, настоящим сподвижником короля. Но Людовик умер, на престол взошел молодой принц, и все изменилось. А может быть, он стал слишком стар? Сюжер горько усмехнулся. Сейчас ему было не до воспоминаний, какими бы славными они ни были. Он нахмурился, его гость опаздывал.