Подозреваются все - Иоанна Хмелевская Страница 2

В жизни оно послужило причиной осложнения моих семейных отношений. В один прекрасный день я внезапно пришла к выводу, что должна постараться возбудить ревность у своего мужа. Ни на какие поступки в действительности у меня просто не было времени, но уж вообразить себе я могла всё, что только придёт в голову. Моё воображение принялось за работу, и не успела я опомниться, как уже увидела себя рядом с невероятно красивым блондином, который, уставившись на меня восхищёнными глазами, усиленно старался меня закадрить. Разумеется, его старания с самого начала были обречены на провал, так как я мечтала не о романе, а только лишь о демонстрации. Я притворялась безумно заинтересованной им с единственной целью – чтобы муж наконец забеспокоился. Это длилось довольно долго, блондин проявлял нетерпение, муж вроде бы снова начал пылать чувствами, и наконец наступило время для того, чтобы покончить с блондином и всё объяснить.

Я стояла над гладильной доской и гладила детскую рубашку. Но в моём воображении я видела внутреннее убранство кафе «Крокодил». Я сидела с блондином за столиком у стены и деликатно пыталась объяснить ему, что он послужил только орудием, а мои пламенные чувства к нему были лишь вымыслом. Одновременно я выражала надежду, что он извинит, меня за это и мы останемся друзьями. Блондин оказался человеком вежливым и культурным, он не стал обижаться, и мы продолжали нашу беседу в полном согласии и в прекрасном настроении. Дальше я намеревалась вообразить, как муж, сходящий с ума от отчаяния и вновь вспыхнувшего чувства, устраивает мне ужасный скандал, как я падаю ему в объятия, как всё выясняется, и мы в идеальной гармонии играем с блондином в бридж. Четвёртым мог быть кто угодно.

Продолжая разговаривать с блондином, я взглянула на входную дверь и внезапно увидела, как там появился мой муж в обществе очаровательной блондинки…

Это несколько раздосадовало меня, так как этой сцены в моей программе не было. Я потянулась за следующей детской рубашкой и вернулась к началу моего объяснения с блондином. Дошла до того самого момента беседы, посмотрела на входную дверь и снова увидела мужа с очаровательной блондинкой. Я решила не бороться с этой картиной и посмотреть, что будет дальше. Муж с блондинкой вошли и уселись за столик. Я забросила своего блондина и стала внимательно следить за ними.

Муж поднялся и пошёл к буфету. Я встала, подошла к блондинке, уселась рядом с ней и спросила:

– Прошу прощения, кто этот мужчина, с которым вы пришли?

– Блондинка посмотрела на меня с лёгким удивлением..

– Это мой муж, – ответила она спокойно.

Я не верила собственным ушам. Неслыханно изумлённая, я посмотрела в сторону буфета. Нет, это мой собственный муж, никаких сомнений!

– Но ведь он женат! – воскликнула я с ужасом.

– Ах, уважаемая пани, – ответила блондинка снисходительно, – что значат бумажки против чувств…

Это было уже слишком! Не знаю, что бы я сделала через минуту в «Крокодиле», если бы у меня под утюгом с шипением не расплавилась пластмассовая пуговица. Внезапно оторванная от мужа с блондинкой, выведенная из равновесия, я стояла, подняв утюг, и не знала, что с ним делать. Я попыталась поставить его на маслёнку, которую в свою очередь взгромоздила на чашку с водой для сбрызгивания белья, и пришла в себя окончательно только тогда, когда всё это с грохотом рухнуло на пол.

Образ блондинки был настолько назойлив, что я никак не могла от него избавиться и в течение нескольких дней, относилась к мужу подозрительно и недоверчиво, что вместе с необходимостью ремонта утюга послужило поводом временных раздоров.

У меня была приятельница, а у приятельницы – брат. Брат, в свою очередь, имел жену и мотоцикл, причём при полном отсутствии технических способностей. Жена была очаровательная женщина, при которой наши мужья явно становились оживлённее. Мой муж ещё как-то держался, потому что она, хоть и красавица, была не в его вкусе, но муж приятельницы при виде упомянутой Дануси сверкал глазами и рыл копытом землю, как вороной конь, а возможно, ему случалось и заржать, когда никто его не слышал.

Все три пары имели собственные мотоциклы и строили планы совместного путешествия во время отпуска. Принимая во внимание явное отсутствие технических способностей брата приятельницы и его полную никчёмность в случае каких-либо поломок, оба наших мужа с самого начала поклялись, что в случае аварии они не будут ему помогать. Они много раз уже клялись в этом при других обстоятельствах, но всегда отступали от своих клятв, трудясь за него в поте лица и ворча, но в этот раз они имели намерение выдержать своё решение до конца.

– Ты себе представляешь? – мечтательно говорил муж приятельницы моему. – Тадеуш заклеивает камеру, а мы ничего! Он снимает колесо, разбортовывает его, а мы лежим на травке… Ну как?

– Накачивает… – прибавил мой муж столь же мечтательно. – А мы ничего!

Сидя в троллейбусе и глядя в окно на залитую солнцем улицу, я внезапно увидела прекрасно знакомую мне картину: длинное серое шоссе, деревья по обе стороны, сбоку стоят три мотоцикла… Около одного из них обливается потом несчастный Тадеуш, занимающийся с неподатливым колесом. А в некотором отдалении, на травке оба наших мужа, сияющие, блещущие юмором, вертятся около смеющейся Дануси. А мы обе с приятельницей сидим на обочине брошенные, забытые, одинокие…

Яркая картина заслонила мне весь мир. Я вошла в роль!

С неудовольствием наблюдая за флиртующей группой на траве, я краем глаза покосилась на приятельницу. Она тоже наблюдала за ними, и на её лице читалось угрюмое бешенство. Я поняла, что нас переполняют одинаковые чувства, поэтому от неё можно ожидать полного понимания. Я дотронулась до её локтя и жестом указала на наш мотоцикл, стоящий с ключом в замке зажигания. Приятельница молча кивнула головой, и в глазах её появился мстительный блеск. Мы подошли к мотоциклу, я спихнула его с подножки и нажала на стартёр. Двигатель включился немедленно, что могло случиться только в моей фантазии, так как в действительности он был исключительно упрямый в зажигании, но у меня не было теперь времени учитывать разные глупые фанаберии транспортного средства. И прежде чем блестящее общество на травке успело обратить на нас внимание и среагировать, мотор взревел, приятельница уселась за мной, и мы рванулись в голубую даль. Со злости я летела со скоростью сто километров, не было и речи о том, что нас могут догнать впрочем, наш мотоцикл и на самом деле тянул лучше всех остальных.

Через какое-то время мы доехали до Польского туристического общества, где и раньше имели намерение остановиться. Количество преодолённых километров я не уточняла, равно как и время нашей поездки, решив, что и так неизвестно было, сколько времени Тадеуш провозится с колесом. Довольные своим поступком, удовлетворённые, оставив мотоцикл, мы пообедали и ожидали своих огорчённых супругов и повелителей, сидя на ступеньках и глядя на теряющееся вдали шоссе.

Я отчётливо видела перед собой ряд деревьев, растущих вдоль шоссе, кустарник, заслоняющий поворот дороги. И наконец услышала рёв моторов. Он приближался, нарастал, и внезапно из-за кустов, из-за поворота вылетели два знакомых мотоцикла. На одном ехал муж приятельницы с её братом, а на другом… мой муж с Данусей!!!