Декстер во мраке - Джеффри Линдсей Страница 2

Разве это луна? Нет, она совсем не похожа на сияющий, рассекающий тьму и вызывающий восторг полумесяц. Она, конечно, ползет по небу и даже светит, являя собой дешевую и жалкую имитацию того, чем ей следует быть. Месяц размыт и полностью лишен острого, режущего края. Парусам ночного спутника не хватает ветра, чтобы в смертельном, плотоядном экстазе плыть по исполненному счастья ночному небу. Вместо этого он стыдливо мерцает сквозь чисто вымытые стекла окна, освещая примостившуюся на краю кушетки радостную и слишком самоуверенную женщину. Женщина болтает о цветах, канапе и Париже.

Париже?

Именно так: женщина проникновенным, умилительным тоном толкует о Париже, и делает это вполне серьезно.

Разве можно назвать луной то, что сейчас глупо смотрит с ночного неба и вместо острого как бритва края имеет размытые, похожие на кружево контуры? Она тихо стучит в окно, будучи не в силах забыть свое прежнее острое как серп сладкоголосое пение. Разве можно назвать Темным Мстителем того, кто сейчас, подобно бедняге Дремлющему Декстеру, сидит в кресле, слабо освещенном луной, и делает вид, что слушает болтовню женщины?

С какой стати, собственно, этот месяц должен быть медовым, размахивающим своим матримониальным знаменем в вечерней гостиной и призывающим всех дорогих друзей мчаться в церковь? Это происходит только потому, что Демонический Декстер сочетается браком. В повозку блаженства его затолкала Рита, которая, как оказалось, всю жизнь обожала Париж.

Женитьба, медовый месяц в Париже… Уместны ли вообще эти слова в той фразе, где упоминается наш Призрак-потрошитель?

Возможно ли, что мы увидим нашего неожиданно присмиревшего воителя у церковного алтаря в прикиде Фреда Астера ^[1], то есть с бабочкой и во фраке, надевающего кольцо на бледный пальчик, в то время как собравшаяся в храме орава исходит соплями или радостно улыбается? И неужели после этого Демон Декстер в мадрасских шортах будет глазеть на Эйфелеву башню, поглощать cafe'au lair ^[2] в тени Триумфальной арки или в обнимку с новоиспеченной спутницей жизни брести по набережной Сены, восхищаясь безвкусными башенками Лувра?

Впрочем, подумал я, в этом случае можно совершить паломничество на улицу Морг ^[3], являющуюся священным местом для каждого серийного убийцы.

Но давайте хотя бы на миг взглянем на проблему серьезно. Итак, Декстер в Париже. Проводит там медовый месяц. Во-первых, мы вправе спросить, продолжают ли пускать американцев во Францию. Если по какой-то случайности продолжают, то возникает следующий вопрос: как мог человек с полуночным мировоззрением пойти на столь банальный шаг? Зачем вступает в брак человек, считающий секс столь же захватывающим занятием, как дефицитное финансирование? Короче говоря, что, черт побери, заставило нечестивого, безнравственного и смертельно опасного Декстера совершить этот непристойный акт?

Прекрасный и более чем законный вопрос. Вопрос, на который очень трудно ответить. Даже мне. Тем не менее я нахожусь здесь, нестерпимо страдая от китайской пытки в виде восторгов Риты, и недоумевая, как Декстеру удается все это пережить.

Впрочем, последнее вполне понятно. Декстер должен через это пройти, поскольку обязан не только поддерживать на должном уровне, но и совершенствовать свою способность к мимикрии, не позволяющей миру увидеть его таким, каков он есть на самом деле. В противном случае кто согласился бы сесть с ним за один стол в сумерках, особенно в том случае, если на этом званом вечере на скатерти разложено столовое серебро? Для того чтобы публика не догадалась, что Декстером руководит разместившийся на заднем сиденье сладкоголосый Темный Пассажир, требуется приложить немалые усилия, поскольку время от времени Темный Пассажир перебирается на переднее сиденье, берется за руль и везет Декстера в Парк Немыслимого. Если овцы вдруг увидят, что среди них обретается волк, ничего хорошего получиться не может.

Поэтому Пассажиру и мне приходится много работать, чтобы скрыть наше подлинное лицо. Несколько последних лет Добродушный Декстер оставался в глазах окружающего мира жизнерадостной и вполне заурядной личностью. В этом очаровательном спектакле Рите отводилась роль Возлюбленной, что как нельзя лучше отвечало нашим общим потребностям, поскольку секс интересовал ее ничуть не больше, чем меня, — просто она нуждалась в обществе Понимающего Джентльмена. А Декстер, как известно, джентльмен понимающий. Он разбирается во всем, за исключением людей, красот природы, романтики, любви и прочей подобий чуши. Нет, все это не его стезя. Но Декстер лучше других знает, где проходит линия между жизнью и смертью и как найти среди многочисленных кандидатов того, кто действительно заслужил место в его скромном и весьма мрачном Зале Славы.

Ну конечно, это вовсе не гарантирует, что Декстер окажется очаровашкой, милейшим компаньоном. Для обретения подобного образа необходимо затратить годы, ибо очарование является сложным лабораторным продуктом, для получения которого требуется немалое искусство. Но бедная Рита, изрядно травмированная своим несчастливым, исполненным насилия первым браком, похоже, совершенно не способна отличить маргарин от масла.

Одним словом, все шло как нельзя лучше. Целых два года Декстер и Рита играли заметную роль в общественной жизни Майами, вызывая всеобщее восхищение. Но затем в результате некоторых событий, способных заставить проницательного наблюдателя скептически вскинуть брови, они случайным образом обручились. И чем дольше я размышлял о том, как избавить себя от столь нелепой судьбы, тем вернее понимал, что это всего лишь логический шаг в эволюции моей мимикрии. Согласитесь, что женатый Декстер с двумя уже готовыми детьми еще меньше похож на того Декстера, которым является на самом деле. В искусстве камуфляжа это был по-настоящему качественный скачок.

Кроме того, следовало подумать и о детях.

Кто-то может уди виться, узнав, что существо, одержимое вивисекцией человеческих существ, может получать удовольствие от общения с детьми, но дело обстоит именно так. Мне дети Риты нравятся. Поймите меня правильно: я не роняю слезы в связи с выпавшим молочным зубиком или иными подобными явлениями — для этого требуются эмоции, которых я лишен. Подобные мутации мне не нужны. Но в целом я нахожу детей значительно более интересными существами, нежели их родители, и меня особенно сильно выводят из себя те, кто причиняет им зло. Время от времени я отыскиваю таких типов, и если оказывается, что они действительно виновны, я делаю так, чтобы хищники больше не имели возможности повторять свои опыты. Я привожу в исполнение задуманное с радостью, совершенно не страдая от мук совести.